Аркадий Виноградов - Вокруг света на «Заре»

У жителей Владивостока большим спросом пользуется еще один деликатес – маленькие креветки, которые почему-то носят то ли китайское, то ли корейское название «чилимы». Эти креветки отваривают в морской воде и продают на рынке в газетных кульках, и любители с удовольствием едят их, как семечки.

Учебное судно «Полюс» было одним из последних пароходов, работающих на угле, и курсантам приходилось знакомиться с работой «сердца» парохода – машинным отделением и кочегаркой.

Кочегарку моряки часто называют «преисподней» и работа там считается самой тяжелой. В кочегарке на «Полюсе» было четыре топки, которые нагревали воду до пара в четырех котлах. Жара здесь была ужасная, и кочегары работали по пояс голые. Особенно жарко было в тот момент, когда открывали дверцу и выбрасывали из топки слипшийся остаток сгоревшего угля – пека. Сначала кочегар длинным ломом, который почему-то называют «понедельник», подламывают в топке этот пек, затем специальным приспособлением, похожим на огородную тяпку, вытаскивают пек из топки и вываливают его на металлические плиты перед топкой.

Пек светится каким-то белым огнем и от него идет невыносимый жар. Прежде чем пек убрать с металлических листов, его поливают из шланга водой и в кочегарке становится как в парной. После того как огонь в этом пеке потушен, помощник кочегара лопатой грузит еще горячий пек в тачку, отвозит ее к специальному раструбу и сваливает в него пек, и далее он летит по желобу в воду.

После того, как щиты перед топкой освобождены от пека, кочегар начинает загружать топку углем. Длина топки несколько метров и кочегар должен ровным слоем засыпать уголь по всей поверхности топки. Но уголь к топке надо еще подвезти, и помощник кочегара возит его на тачке из бункера. На пароходах угольный бункер занимает довольно много места, чтобы угля хватило на дальний переход. В начале рейса уголь лежит перед дверью в бункер и расстояние до топки небольшое, но по мере движения парохода уголь расходуется и к концу рейса помощнику кочегара приходится бегать в дальние уголки бункера и везти груженную углем тачку к топке. Подвешенная вверху люстра почти не дает света, и он везет тяжелую тачку в полной темноте.

Все четыре часа вахты помощник кочегара подвозит уголь к топкам, выбрасывает образовавшийся пек, а кочегар забрасывает уголь в топку и после того, как тот прогорит, очищает топку от пека. Работа кочегаров очень тяжелая, жара в кочегарке невыносимая, пот с них течет ручьями, и они постоянно подбегают к висящему на цепочке чайнику с водой, чтобы глотнуть живительной влаги и немного полить на себя.

Несмотря на то, что пароходы уходили в прошлое и им на смену приходили теплоходы, курсанты, как будущие капитаны, должны были знать и работу кочегарки, и они во время практики работали помощниками кочегара. После четырехчасовой вахты, отмывшись от угольной пыли, они без сил падали в кровати и с трудом просыпались к очередной вахте. Самое интересное было в том, что в будущей работе эта практика им не пригодилась, так как пароходов на флоте уже не стало. Зато впоследствии, встречаясь со старыми моряками, они могли с гордостью заметить: Да я сам работал кочегаром…, и с полным правом пропеть отрывок из старой морской песни – «Товарищ я вахту не в силах стоять, сказал кочегар кочегару, огни в моих топках совсем не горят, в котлах моих нет больше пару…»

За приятными воспоминаниями исчез из вида последний остров Курильской гряды Парамушир, и вскоре перед глазами команды появилась самая южная точка камчатского полуострова – мыс Лопатка.

Теперь шхуна шла вдоль континента, которым являлся полуостров, настроение команды заметно поднялось и все стали готовиться к скорому выходу на камчатский берег.

Через сутки шхуна вошла в спрятавшуюся среди высоких гор Авачинскую бухту и медленно прошествовала мимо встречавших ее величественных «Трех братьев» – трех скал, стоящих, как часовые, на входе во внутреннюю бухту. Перед глазами высыпавшей на палубу команды предстал живописно расположенный на склонах сопок спускавшийся к морю город. Издалека казалось, что крайние дома уходят прямо в воды бухты.

Опять прозвучала любимая команда «аврал», и поскольку почти все члены экипажа были на палубе, они без суеты распределились по мачтам и через мгновение паруса были убраны, и шхуна под двигателем медленно двинулась к причалу. По мере приближения к берегу становилось ясно, что дома и строения не уходят под воду, как казалось издалека, а заканчиваются перед причалами.

Шхуну встретил маленький катер, принял брошенный с кормы буксирный канат, закрепил его на кнехтах и медленно повел ее к месту стоянки. Не доходя до причала, он медленно развернул шхуну кормой к причалу, шхуна дала задний ход, на баке загремели якорные цепи и оба якоря, подняв фонтан брызг, ушли на дно.

С кормы на берег бросили две выброски – это тонкие лини, на конце которых для тяжести находятся небольшие грузы и к концам которых привязаны швартовые канаты. Портовые рабочие подтянули канаты, накинули их петли на береговые кнехты, опустили с причала на корму шхуны трап, и у моряков появилась связь с берегом.

Согласно морской традиции, на береговую вахту по приходу в порт заступают те, на чью вахту пришелся заход в порт. В данном случае приход пришелся на вахту второго помощника и матроса Плахова, и Виктор, надев на рукав красную повязку вахтенного, занял свое место у трапа, а второй помощник осуществлял общее руководство из своей каюты.

Обычно по приходу в порт моряки с палубы своего теплохода осматривают порт и прилегающие окрестности, а что можно увидеть с палубы шхуны, если она гораздо ниже причала? Только крыши портовых зданий да виднеющиеся вдали вершины гор. Но экипаж шхуны к этому уже привык и отложил осмотр на более позднее время, когда можно будет пойти в увольнение на берег.

Для каждого члена экипажа нашлась работа. Боцман со своей палубной командой решил проверить и подготовить к следующему длительному переходу к берегам Северной Америки паруса и весь такелаж, и матросы приступили к этой нудной работе. Сначала расправили паруса и проверили их на наличие возможных разрывов, затем опробовали все ниралы и шкоты. На планшире – верхней части борта, имеется много круглых отверстий, в которые вставляются нагели для крепления шкотов. Нагели – это нечто похожее на пестик в чугунной ступке, в средней части которого имеется небольшой выступ. Этот бронзовый «пестик» длиной около тридцати и диаметром около трех сантиметров вставляется в отверстие в планшире и упирается выступом в края отверстия так, что по обоим краям планширя торчат концы нагеля длиной сантиметров по пятнадцать. Вот за эти концы и крепятся шкоты парусов. Это удобно тем, что нагель можно передвигать по всему планширю, то есть борту шхуны в то место, где это необходимо в данный момент.