Вадим Храппа - Страна аистов

Хотите знать, сколько в этом городе было аптек к 1990 году? Двадцать девять… Такая вот странная арифметика.

В Эльбинге состоялся съезд сословий городов Пруссии, на котором горожане решили, что они уже достаточно умны и богаты, чтобы обходиться без руководства Ордена. Так был создан Прусский союз городов, который поначалу казался игрой в независимость. Дело в том, что города и так никто в правах не ущемлял, они пользовались политической свободой как независимые государства. Но свободы, как и денег, никогда не бывает достаточно. Лидерам Прусского союза хотелось абсолютной власти. И в 1454 году они взяли и объявили Ордену войну.

Война эта поначалу была смешной. Например, когда горожане осадили замок Кёнигсберг, рыцари решили сдать его без боя. Ну не воевать же, действительно, с пивоварами и шорниками! Тем более что те собрали 200 марок — по тем временам весьма немалые деньги — рыцарям на дорогу. Лишь бы ушли из замка. Но далее события развивались уже не так весело. Лидеры Прусского союза вдруг попросили польского короля об опеке и изъявили желание присоединить Пруссию к Польше. Рыцари Ордена, сообразив, что запахло уже совсем нешуточными страстями, вернулись в Кёнигсберг. Внутри городов вспыхнул мятеж ремесленников, совсем не жаждавших видеть у себя в начальниках поляков. Разразилось настоящее сражение — единственное на протяжении всей истории Кёнигсберга вплоть до 1945 года, — которое происходило на улицах города.

Потом в прусскую усобицу ввяжется польская корона, и все закончится Торнским миром, в результате подписания коего Пруссия потеряет всю западную часть страны и собственную независимость на долгие 200 лет.

Ныне — город Эльблонг в Польше.

Альтштадт украсил свою ратушу часами с головой яппера. Каждый час при бое курантов скульптурная голова бородатого мужика в короне появлялась в оконном проеме под часами, высовывала длинный язык и дразнила им горожан, при водя в смущение добропорядочных девиц.

Так в древности жители одного из городов Кёнигсберга — Альтштадта — звали тех, кто жил на острове за одним из рукавов реки, в Кнайпхофе.

Города Кёнигсберга и их горожане, как и положено добрым соседям, откровенно недолюбливали друг друга. Бывало, что эти чувства выливались в вооруженные столкновения и даже войны. Вот после одной из таких стычек альтштадтцы и пристроили к часам на башне своей ратуши отвратительную рожу, которая показывала язык Кнайпхофу. Надо добавить, что демонстрация языка в те времена была столь неприличным жестом, что порядочные барышни старались проходить мимо ратуши, не поднимая головы. Башня по тем временам была высокой, яппер виден издалека, а кнайпхофцы, глядя на эту карикатуру на самих себя, приходили в ярость.

Но альтштадтцам и этого показалось мало. В 1528 году, при реконструкции ратуши, они соорудили вторую башню и повесили на нее еще одни часы — с еще одним яппером. Теперь, отмечая время, бородатые физиономии показывали языки Кнайпхофу по очереди.

Альтштадтская ратуша. Фотография конца XIX века

Через 200 с лишним лет, в 1774 году, Альтштадт задумал строить новую ратушу. К тому времени уже никто не называл кнайпхофцев «япперами», зато это имя накрепко прилипло к головам на альтштадтских часах. Да и кёнигсбержцы, независимо от того, где они жили, привыкли к часам. Тем более что и независимых городов уже не было, а заседали их депутаты сообща в той самой альтштадтской ратуше. Поэтому одни часы с головой яппера на новую ратушу все-таки перенесли. И надо же такому случиться — через год после их запуска в открытый рот яппера влетел воробей, да так неудачно, что сломал механизм часов, и они остановились. Вот тут-то кнайпхофцы и вспомнили многолетнее унижение и мгновенно дали альтштадтцам прозвище «пожиратели воробьев». Часы тогда, конечно, починили, но механизм самого яппера восстанавливать почему-то не стали. Вероятно, из политкорректности.

Но совсем про эту достопримечательность Кёнигсберга все же не забыли, и в 1832 году был изготовлен третий яппер, окончательно примиривший всех горожан. Это была позолоченная голова льва. Лев, как и япперы до него, тоже высовывал красный язык при бое часов, но это уже никого не раздражало. Более того, он стал гордостью всех кёнигсбержцев и любимцем детворы. И служил таковым вплоть до августа 1944 года, до налета на город бравой английской авиации, шесть сотен самолетов которой смели с лица земли центр старого Кёнигсберга со всеми его культурными ценностями.

17 мая появился на свет Альбрехт — маркграф фон Бранденбург-Ансбах из династии Гогенцоллернов, последний Великий Магистр Тевтонского Ордена и первый герцог Пруссии. Этот человек олицетворял целую эпоху в истории Пруссии, поэтому неудивительно, что из книг о нем можно составить библиотеку. Ниже мы еще вернемся к Альбрехту, а здесь отметим только, что в 1490 году он стал восьмым ребенком в семье маркгафа Фридриха цу Ансбах. Мать его, принцесса София — дочь польского короля Казимира Ягеллончика IV, — произвела на свет в общей сложности 17 детей. С противозачаточными средствами, сами понимаете, тогда было туго.

Альбрехт Гогенцоллерн. Портрет работы Лукаса Кранаха. Начало XVI века

Великий Магистр Ордена Фридрих Саксонский впервые за все годы существования замка Кёнигсберг дозволил женщинам ступить под его своды. Правда, неизвестно за какие услуги им была оказана такая честь. Но будем считать, что гроссмейстер знал, что делает.

Орденом, церковью и городскими властями был принят документ, узаконивший попрошайничество. Сразу 70 субъектов, уплатив соответствующий налог, получили лицензии на данный вид деятельности. Отныне нищенство становилось в Кёнигсберге профессией — со всеми вытекающими правами и обязанностями. Примечательно, что клянчить у кирх, когда оттуда выходил особенно расчувствовавшийся народ, запрещалось.