Павел Мариковский - В стране каменных курганов и наскальных рисунков

А время шло. На небе вокруг полярной звезды медленно поворачивалась Большая медведица, по легенде степных жителей «семь волков крутились вокруг привязанной к колу кобылицы». Пролетело несколько спутников. Упал метеорит. Над пологом медленно и бесшумно пролетел козодой… Наверное, все же меня укусил какой-нибудь особенный и небольшой паучок. Теперь он придавлен мною, не опасен. Но какой? Все же странная боль! Будто кто-то все время прижигает горячим железом да еще им слегка потряхивает. Почему она только в одном месте на тыльной поверхности стопы? Если виною произошедшего яд, то он, видимо, особенный, не рассасывается. Надо его разогнать по телу, тогда он, разойдясь, перестанет терзать ногу. И я принялся изо всех сил тереть очаг боли. Как будто сразу полегчало. Боль стала стихать, начало клонить ко сну. Как много времени отняла у меня эта непонятная история? «Семь волков» Большой медведицы повернулись вокруг «кобылы» и стали почти с другой стороны.

Утром я проснулся позже всех. Предложил спутникам посмотреть всем вместе мою постель. Края полога, как полагается, были хорошо подвернуты под надувной матрас, и никто не мог уйти из-под него. Поиски продолжались недолго. Под подушкой, положив сбоку свой длинный хвост, мирно спал большой коричневый скорпион…

— Вот это здорово! — вскрикнул Алексей с восхищением. И занес над виновником происшествия палку, собираясь казнить виновника ночного беспокойства.

— Какой ужас! — воскликнула Зоя.

— Попался, субчик! — спасая скорпиона от Алексея, обрадовался я тому, что все встало на свои места. Нога еще слегка болела, чувство жжения совсем не прошло. На коже виднелись едва заметные две красноватые точки — места укола жалом.

— И чего вы радуетесь? — удивилась Зоя.

— Ну как же не радоваться! Во-первых, боль почти прошла, и все же я под конец хорошо выспался. Да и боль, в общем, не была сильной, и «черт оказался не таким страшным, как его малюют». Впрочем, в моей жизни это второе ужаление скорпионом. Во-вторых, как не радоваться: придумал способ лечения. Яд скорпиона не оставляет иммунитета. Действие его местное и довольно слабое, вызывает боль, и чтобы она была чувствительной, подольше держалась и запоминалась пострадавшему, яд не рассасывается. Ведь скорпиону приходится в пустыне бороться за жилище, за укрытие, за место зимовки и самое лучшее — залезть в норку грызуна, представителя млекопитающих, к которым относимся и мы с вами. Если хозяин норы не гостеприимен, полагается проучить его болезненным уколом. Да таким, к которому не привыкают при повторном наказании. Главное, оказывается, можно простым приемом уменьшить боль. Для этого надо разогнать по телу яд, растирать больное место. Наверное, помогла бы еще и грелка.

Мое объяснение было выслушано моими помощниками с большим вниманием.

— Да, действительно! — задумалась Зоя. — Я об этом сразу не догадалась. Жаль, что не разбудили меня. Я бы и грелку приготовила.

— А я бы с удовольствием расправился с этим гадом! — добавил Алексей.

— Кто бы мог подумать, что меня тяпнул милый скорпион! — продолжаю я обсуждение ночного происшествия. — Во всем же виновны вы, мои дорогие друзья. Уговорили ехать до темноты, поздно устраивать бивак. Когда мы расстелили постели, скорпионы уже вышли на ночную прогулку. Вот один случайно и забрался незаметно ко мне в гости. Надо было бы, чтобы он проучил вас, а не меня за нарушение экспедиционных правил. Впрочем, и я виновен. Не следовало с вами соглашаться. Обычно впервые участвующие в экспедиции трудно приучаются к исполнению непременных правил и легче воспринимают свой собственный опыт.

История со скорпионом была усвоена на этот раз моими помощниками очень твердо, и мне более не приходилось беспокоиться о заблаговременном устройстве бивака.

И вновь бег на машине по асфальтовому шоссе.

В стороне от дороги показалась джурга — миловидная дрофа-красотка. Увидав машину, она стремительно помчалась в сторону и вскоре скрылась за холмами. Пролетели чернобрюхие рябки-бульдуруки.

Вдруг вдали — темная зеленая полоска саксаула, тамариска, потом небольшие холмы. Лессовая пустыня исчезла, и теперь на земле вокруг лежит мелкий красноватый щебень и кустики боялыша. Мы вступили в типичную каменистую пустыню, окраину великой голодной пустыни Бетпак-Дала.

Один за другим тянутся одинаковые холмы. И горизонт уже не тот, как прежде, синий и слегка волнистый, будто волны океана. Иногда на пути распадок, скалы, густая поросль тамариска, чингиля, саксаула. Холмы все круче и больше. Вот за ним сверкнули ослепительно голубые воды Балхаша. Они так неожиданны и завораживающи после сухой полуголой и жаркой пустыни! Теперь наш путь вблизи него. Он долог и утомителен. Озеро то скроется ненадолго за каменистыми холмами, то выглянет из-за них манящей к себе голубизной.

За поселком Сары-Шаган мы решили остановиться на берегу озера. Вдали виднелся длинный узкий и каменистый полуостров, окаймленный с берегов полоской зеленых растений. Там, думалось, мы пообедаем, а ветерок и вода облегчат жару. Подъехали к самому мыску и пошли искать удобное место у самого берега.

Едва я, выйдя из машины, ступил на землю, как кто-то больно укусил за шею, потом за плечо. Виновниками укусов оказались два небольших жука — божьи коровки. Такая вольность этих, в общем, очень миловидных созданий бывает, когда они голодны. Коровки — неуемные пожиратели растительных вшей-тлей. Но здесь они оказались слишком бесцеремонными, укусы последовали один за другим, и мои спутники дружно и громко завопили. Да, действительно, странное поведение. Если так будет продолжаться дальше, то какой окажется наша стоянка на этом голом гранитном полуострове? Когда же мы возвратились к машине, я поразился. За короткое время весь тент украсился величайшим множеством красных коровок. Многие из них уже забрались в машину, очевидно, приняв ее за большой и скважистый камень, такое отличное укрытие. Больше всех оказалось одиннадцатиточечной коровки, немного меньше коровки изменчивой. Изредка встречались коровки крупные — семиточечные. Жуки были повсюду: ползали по камням, реяли в воздухе, немало их устроилось и под камнями. Благополучие коровок всецело зависит от тлей, которыми они питаются. Появится много тлей — моментально размножатся коровки. Тли исчезнут — и коровкам приходится нелегко, они голодают, гибнут, многие улетают высоко в горы и там, спрятавшись в укромные местечки, обычно собравшись большой компанией, засыпают на остаток лета, осень и зиму. По-видимому, такое же скопление коровок возникло и здесь, среди голых камней. Но откуда жучки могли сюда прилететь? В пустыне в этом году не было дождей, не было и тлей. Впрочем, кое-где местами пролились дожди, и там, где вода смочила землю, пышно зазеленела трава. Быть может, с таких мест коровки и взяли курс на север, к спасительной прохладе.