Владимир Динец - Отели без звезд

Визы в Голландию у меня нет, так что ночевать на вокзале нельзя — вдруг проверят документы! Пришлось идти в молодежный приют (youth hostel). 15$ с ужином и завтраком. Расход для меня совершенно непомерный. Правда, там был «шведский стол» — я потихоньку набил рюкзак булками и сыром.

Утром сделал важное открытие: местные автоматы принимают наши двугривенные за пять гульденов! У меня с собой целая коллекция советских монет, которыми я испытываю автоматы во всех странах. В Голландии повезло. А ведь они и сдачу дают! Сразу заработал десятку на билет до Гааги.

Этот район лежит ниже уровня моря, и ландшафт напоминает Люблинские поля орошения — дамбы, каналы, озера. Ветряные мельницы качают воду с полей в море.

На внешней стороне дамб зимуют тысячи черных казарок с Таймыра, а на полях — белощекие казарки с Новой Земли. Не удивительно, что тут так популярна любительская орнитология.

Очень редко приходится видеть завод или фабрику. Совершенно непонятно, откуда у них все берется? Или, скажем так, куда у нас все девается? Как вспомнишь Совок, сплошь покрытый трубами, цехами, бараками, складами и мусором — б-р-р!

В Гааге купил в автомате две банки вишневого сока, а на выручку — кило мандаринов и ананас. Потом прошелся по центру и тем же способом набил рюкзак фруктами доверху. Надо истратить всю заработанную мелочь: в следующей стране можно поменять только бумажные деньги.

В приблатненном Амстердаме самые интересные магазины — цветочные: есть магазины орхидей, кактусов, раннецветущих кустарников (рододендронов, розовых магнолий и т.д.) А в тихой Гааге — оружейные. На месячную зарплату можно вооружить роту «диких гусей» для захвата власти где-нибудь в Туве или Ингушетии. Как говорил мой шеф, «люди мирных профессий порой необычайно свирепы». Будь у меня еще полкило двугривенных, купил бы себе боевой арбалет с разрывными наконечниками стрел — ну до того хорош!

Дальше я поехал в Роттердам и Антверпен. Бельгийскую границу проскочил, не заметив. Антверпен похож на Амстердам, но более строгий. Выбрать нужную машину из потока легко: во всех странах номера разных цветов, ловишь тех, у кого номер нужного тебе государства.

До Брюсселя поймал старенькую развалюшку с арабом за рулем. У нее не работали фары, поэтому мы очень торопились добраться засветло. Но вот невезуха: на всю Европу есть только один светофор на автостраде, и именно перед Брюсселем! Там-то и выяснилось, что у тачки не работает еще и стартер.

На автостраде, напомню, запрещено останавливаться. Мы лихорадочно откатили машину на обочину и стали голосовать. Я был уверен, что придется стоять до утра, но не прошло и пяти минут, как нас подобрала другая развалюха с арабами. Вот что значит наше мусульманское братство!

Старый Брюссель — город архитектурных излишеств, весь в прелестных завитушках.

Новый деловой квартал — словно выдранный с мясом клок Манхэттэна.

К полуночи я добрел со своим неподъемным (из-за голландских фруктов) рюкзаком до выезда из города и голоснул попутку в Лилль. Ребята везли из Амстердама наркоту и хотели въехать во Францию по проселочной дороге, что меня вполне устраивало.

Но мы слегка заблудились и долго петляли по Пикардии. Только в два часа ночи меня высадили у поворота на Лилль, под знаком «до бензоколонки 10 км». Вообще-то народ здесь хороший — обычно не ленятся подвезти лишние 10-20 километров. Но эти парни очень спешили. Распугивая пасущихся на обочине кроликов и прячась при появлении полицейских машин (ходить по автостраде тоже запрещено, а проверка документов кончилась бы арестом), я добрел до заправки, по пути отчаянно пытаясь непрерывным жеванием уменьшить вес рюкзака. Трактор довез меня до Парижа.

Вынимая из кузова рюкзак, я обнаружил, что стоявшими там железными бочками помяло пряжку на пояснике. Хороша картинка: в шесть утра на набережной Сены сидит небритый тип и здоровенным булыжником стучит по звонкой пряжке…

Париж — бестолковый город. Улицы грязные, по-английски никто не говорит, в общем, бардак (по сравнению с Германией). Музеи дорогие. В Лувре огромная коллекция, но экспозиция плохо подобрана — хорошие вещи теряются. В Notre Dame можно влезть на балкон с химерами, на колокольню и даже на крышу колокольни, но за каждый новый подъем надо доплачивать.

По-моему, Амстердам интереснее, а Прага красивее. Улицы в Париже все похожи одна на другую, и вообще город какой-то серый и без «изюминки». К тому же повсюду натыкана безвкусная современная архитектура, причем в самых неподходящих местах — Центр Помпиду, «Пирамида» в Лувре… кошмар, хуже этого только Дворец Съездов в Кремле. И Эйфелева башня мне не нравится. Впрочем, в городе есть и очень красивые места — Монмартр, набережные Сены в центре, Версаль (хотя Петергоф, на мой взгляд, лучше — оригинальней).

Я нашел очень дешевую ночлежку на площади Бастилии. (Когда моя матушка прочла эти строки, то решила, что я живу в деревянном слоне, в котором когда-то ночевал Гаврош. На самом деле слона уже давно снесли — прим. авт.) Из 20-миллионного города пешком не выйдешь, пришлось ехать на электричке.

Оказалось, что маленькие городки куда интереснее и красивее, особенно мне понравились Труа, Мец и Страсбур. Страсбур считается самым красивым городом на востоке Франции, в основном благодаря готическому собору. Но мне больше понравился Мец. Там есть великолепный средневековый замок на речном островке — когда ночью его освещают прожектора, а бойницы светятся зелеными огоньками, картинка просто сказочная.

Чтобы подешевле проехать на электричке, я брал билет до первой станции.

Кондуктор проверял билеты и запоминал меня в числе тех, у кого они есть, а запомнить, кто куда едет, невозможно, так что при последующих проверках он ко мне уже не подходил. Но все же автостоп еще дешевле, так что после Труа я путешествовал на попутках, знакомясь со страной и ее жителями.

Наверное, нет на свете народа, который был бы так мало похож на наше о нем представление, как французы. Из многократного общения с ними я вынес впечатление о среднем жителе страны как о патологически скупом, занудном и тупо-патриотичном обывателе. Один шофер дошел до того, что потребовал с меня деньги за проезд — по европейским понятиям, дикая наглость и бескультурие. Встречаются, конечно, нормальные ребята, но как-то реже, чем в Германии, не говоря уже о Голландии — вот где веселая публика!

Из Страсбура уехал ночным поездом в Швейцарию. Меня все предупреждали, что швейцарская граница — одна из наиболее строго охраняемых в Европе. Но мне повезло: был вечер пятницы, и все поезда были забиты народом, ехавшим на альпийские курорты. Найдя темное купе со спящими людьми, я пристроил свой рюкзак среди их горных лыж и ботинок, надел лыжную шапочку и уснул в уголке. Расчет оказался верным: пограничники не посмели нас разбудить.