Томас Рид - Охотники за растениями

Юный читатель, ты, вероятно, слыхал о большой индийской смоковнице – баньяне, этом удивительном дереве, чьи ветви, вырастающие из основного ствола, выпускают воздушные корни, образуя новые стволы. И под конец одно-единственное дерево раскидывается так широко, что в его тени может укрыться целый полк кавалерии или происходить многолюдный митинг. Без сомнения, ты читал о таком дереве и видел его на картинке, поэтому мне не надо подробно описывать смоковницу. Скажу все же, что это было фиговое дерево – не то, что дает съедобные плоды, которые ты так любишь, а другой вид того же рода. Некоторые из них – это вьющиеся и ползучие растения, цепляющиеся за скалы и за стволы деревьев наподобие винограда или плюща. Другие, как, например, баньян, принадлежат к крупнейшим деревьям. Они обычно растут в тропическом поясе или в жарких странах, примыкающих к тропикам, и встречаются в обоих полушариях: и в Америке и в Старом Свете. Великолепные их разновидности растут в Австралии. Все они в большей или меньшей степени обладают замечательной особенностью, а именно выпускают из ветвей воздушные корни, образуя новые стволы, подобно баньяну.

Наши путники были свидетелями любопытного явления. Смоковница, листва которой служила им шатром, была невелика, так как это было еще молодое дерево, но из ее верхушки поднимались огромные веерообразные листья пальмы из породы пальмирских. Ствола пальмы не было видно. И не будь Карл Линден ботаником, знакомым с удивительными свойствами смоковницы, он был бы озадачен таким необычайным сочетанием. Длинные листья пальмиры расходились кверху лучами прямо из вершины баньяна и резко отличались от его листвы; зрелище получалось весьма своеобразное. Действительно, овальные, порой сердцевидные листья смоковницы контрастировали с широкими жесткими листьями пальмиры.

Вопрос был в том, как попала сюда пальма. Конечно, можно было предположить, что семя пальмы упало на вершину смоковницы, проросло там и выгнало листья.

Но как могло попасть на вершину баньяна семя пальмы? Было ли оно посажено рукой человека или занесено птицей? Последнее было маловероятно – ведь плод пальмиры величиной с детскую голову, а находящиеся в нем семена размером с гусиное яйцо. Ни одна птица не могла бы поднять такую тяжесть. Если бы это было единичным явлением, то можно было бы предположить, что пальму кто-то посадил; но в индийских лесах встречается немало таких сочетаний, даже в совершенно необитаемых местностях. Как же объяснить подобный союз?

Из всех наших путников один Каспар был озадачен этим явлением. Карл и Оссару знали, чем оно вызвано, и Карл объяснил брату.

– Дело в том, – сказал ботаник, – что не пальма выросла на фиговом дереве, а наоборот. Смоковница – настоящий паразит. Какая-нибудь птица – лесной голубь, майна или фазановый петух – унесла ягоды фигового дерева, и семена упали в пазуху листа пальмы. Это может сделать самая маленькая птица, так как плод смоковницы не крупнее мелкой вишни. Семя проросло и пустило корни, которые поползли вниз по стволу пальмы, пока не достигли земли. Эти корни так оплели ствол пальмы, что совсем его закрыли, кроме верхушки. Потом дерево выпустило боковые ветки – и теперь можно подумать, что это индийская смоковница с веерной пальмой на вершине.

Объяснение Карла было вполне правильным.

Сложив свою ношу, Оссару тотчас же вскарабкался на баньян. Это ему легко удалось, так как ствол был бугристый, а шикари лазил с ловкостью кошки.

Но зачем он полез на дерево? Может быть, он искал плодов? Совсем нет, фиги были еще зеленые, но если бы они и созрели, это неважная еда. Может быть, он полез за орехами пальмиры? Опять нет, ибо они еще не завязались. Большое соцветие еще не раскрылось и только начало разворачивать свои зеленые оболочки. Если бы орехи уже завязались, ими можно было бы полакомиться. Как мы уже сказали, орех пальмиры достигает размеров детской головы. Он треугольный, с закругленными углами, и под его толстой, сочной желтоватой коркой лежат три семени величиной с гусиное яйцо. Эти семена едят, пока они молодые и мягкие; если же дать им созреть, они приобретают синеватый оттенок и становятся твердыми, безвкусными и несъедобными. Но Оссару и не думал их искать, так как и в помине не было ни семян, ни орехов – только цветы, да и те еще скрывались в своих зеленых чашелистиках.

Юноши внимательно следили за Оссару. Он взял с собой колено бамбука, вырезанное из очень толстого стебля. Оно было полое внутри и срезано сверху так, что получился сосуд, вмещавший более кварты7. Они заметили, что он захватил с собой также камень величиной с добрый булыжник и длинный нож.

В несколько секунд шикари очутился на верхушке баньяна и, цепляясь за толстые черешки, вскарабкался на огромный пальмовый лист. Затем он схватил цветок за стебель и, пригнув его к стволу, начал ударять по нему камнем с явным намерением отломить молодой отросток. Это ему удалось после нескольких ударов. Тогда он выхватил из-за пояса нож и ловким ударом отсек верхнюю часть цветоножки, которая тут же упала на землю.

Затем он взялся за бамбуковый сосуд. Шикари установил его на дереве, введя внутрь него обрезанный конец стебля. Потом привязал цветоножку вместе с бамбуком к черешкам листьев, и сосуд повис вертикально дном вниз. Закончив эти процедуры, шикари швырнул булыжник наземь, засунул нож за пояс и спустился с дерева.

– Ну, саибы, – сказал он, спрыгнув на землю, – вы ждать час – вы пить индийский вино.

Прошел какой-нибудь час, и его обещание исполнилось. Бамбуковый сосуд был отвязан и снят с дерева, и в самом деле он был полон прохладной прозрачной жидкости, которую все с удовольствием пили, сравнивая с шампанским. В Индии нет более вкусного и освежительного напитка, чем сок пальмиры, но он сильно опьяняет, и жители страны, где растет это замечательное дерево, слишком усердно пьют «индийское вино».

Из этого сока можно добывать сахар, попросту вываривая его. Для получения сахара дерево надрезают, как было описано, но в сосуд нужно положить немного извести, иначе начнется брожение и сок не будет годиться для этой цели.

Оссару остановил выбор именно на этом дереве, потому что баньян позволял ему добраться до вершины пальмы. Иначе было бы нелегко влезть по стройному гладкому стволу пальмиры, поднимающемуся на тридцать – сорок футов, без всяких сучьев и веток. Как только бамбуковый сосуд опустел, Оссару снова поднялся и прикрепил его к «крану», зная, что сок продолжает течь. Он течет несколько дней, только нужно ежедневно срезать новый слой с верхушки стебля, чтобы надрез не зарастал и отверстие оставалось открытым.