Гарун Тазиев - Этна и вулканологи

Я говорил уже, что топография мест, на которых разворачивались описанные события в апреле – мае 1971 года, встречается крайне редко. В тот раз преградить путь лавовому потоку можно было просто и эффективно. Но как правило, пытаться таким образом воспрепятствовать движению лавы – чистейшая иллюзия. Огненный поток либо просто сметает наскоро выстроенную преграду, либо же через короткое время переползает через нее, как это случилось в 1669 году с городскими стенами Катании. Надежная плотина должна иметь не менее тридцати метров в высоту и быть достаточно массивной, чтобы сдержать колоссальное давление фронта лавы.

Думается, в конечном счете не самый плохой способ затормозить или помешать движению потока – это подвергнуть его истоки бомбежке с воздуха. В тех местах, где еще жидкая, не успевшая загустеть лава изливается в опасном направлении, достаточно разрушить тонкие базальтовые берега, чтобы освободить ей дорогу. Пока этой техникой воспользовались один-единственный раз, в 1922 году, когда особенно жидкие потоки, низвергаясь со склонов громадной Мауна-Лоа на Гавайях, угрожали главному городу острова – Хило. Правда, в то время не было подходящих самолетов, а техника бомбометания не достигла той эффективности, какой «обогатили» ее недавние войны, так что попытка окончилась неудачей, и Хило все же был разрушен.

Было бы интересно для отработки метода поэкспериментировать с нынешними мощными бомбами на угрожающем вулкане. Точность бомбометания, учитывая электронное оборудование современных бомбардировщиков и отсутствие вражеских зенитных батарей, несомненно, была бы высока. Как только тонкие боковые стенки будут разрушены в тщательно избранных местах, лава устремится в образовавшиеся бреши. Отрезанный от источников питания главный фронт потока окончательно застынет максимум через несколько часов. А ручьям, изливающимся через искусственно проделанные отверстия, придется заново одолевать весь путь. Отсюда выигрыш во времени, который в отдельных случаях бывает на вес золота. Когда новый поток в свою очередь достигнет угрожающей зоны, операцию можно возобновить, и так, пока не ликвидируется опасность.

Разумеется, это голая схема, и она должна меняться сообразно обстоятельствам. В частности, важно установить зависимость количеств и типов взрывчатки от толщины берегов, состава лав и топографии места; надо также четко определить, с какой высоты сбрасывать бомбы, на каком расстоянии от устья и прочее и прочее… Было очень заманчиво в тех идеальных экспериментальных условиях, какие сложились на Этне в апреле – мае 1971 года, попробовать расширить наши знания об этом предмете, чтобы в следующий раз уже действовать увереннее. Возможно, имело смысл проявить настойчивость и убедить гражданские и военные власти принять решение… Но ложно понятая гордость помешала мне, и в результате верх одержал катанийский «вулканолог», уговоривший ответственные лица… ничего не предпринимать.

Как только вулканология вошла в моду, вулканологов развелось, словно грибов после дождя: стоит где-нибудь начаться извержению, и тут же местный преподаватель геологии, а то и просто оказавшиеся поблизости геологи туристы объявляют себя вулканологами. Я встречал подобных «специалистов» в Центральной Америке и на Азорских островах, на Сицилии и в Заире, в Исландии и Эфиопии, в Чили и на Аляске. Среди них были французы, португальцы, бельгийцы, британцы, филиппинцы, американцы, немцы, индонезийцы, итальянцы, новозеландцы, костариканцы… По большей части они были безвредны, но некоторые представляли подлинную опасность. В этой науке настоящих специалистов еще крайне мало, а широкая публика, включая власти разного калибра, совершенно некомпетентна по той простой причине, что о грозном явлении природы еще собрано мало сведений, и посему трудно, подчас невозможно, отвергать даже заведомо ложные мнения. Псевдоэксперты поэтому вольно или невольно, совершенно искренне или злонамеренно пользуются доверчивостью остальных.

Именно подобные «вулканологи» в мае 1902 заявили – из чисто политических соображений, в погоне за голосами избирателей, – что городу Сен-Пьеру на Мартинике не грозит никакой опасности, и помешали тем самым резонно напуганному населению эвакуироваться. И тот факт, что 8 мая того же года блистательные эксперты сгорели заживо в туче раскаленного пепла вместе с другими тридцатью тысячами жителей обреченного города, не снимает с них ответственности за преступную халатность. Разве не является преступником «ученый», своими утверждениями навлекший гибель на других людей? Особенно если он не уверен в конечном выводе или, еще хуже, уверен в обратном… Ученый, разумеется, волен излагать любые гипотезы; нельзя себе представить исследователя, лишенного воображения. Но непростительно искажать объективную истину, скрывать хотя бы один факт или подменять цифры ради подтверждения своей теории или в собственных интересах.

К сожалению, с тех пор как научно-исследовательская работа сделалась престижной профессией, а подготовка в университетах свелась к овладению техникой (исключающей изучение науки о нравственной ответственности ученого), в этой среде стало частым, почти нормальным явлением пользование недостойными методами. Тут и воровство чужих идей, и просто жульничество, не говоря уже о так называемой путанице в результатах и прочих нечестностях. Пора, давно пора бить тревогу – не в надежде помешать карьере бесчисленных растиньяков, только начинающих или уже увенчанных профессорскими титулами (если бы вы знали, сколько этих когда-то почетных званий украшает ныне имена невежд, закоснелых педантов и чванливых ничтожеств!), – нет, надо предостеречь тех молодых людей, которые идут в науку или на преподавательскую деятельность с чистыми намерениями. Молодежь должна знать, что любая профессия прежде всего требует честности.

Итак, в Николози, уцелевшем во время исторического извержения 1669 года, мы закупали про запас снедь и встречались с главным проводником Этны, кавальере Винченцо Барбагалло. Небольшого роста, худощавый, широкоплечий, мускулистый, с вытянутым смуглым лицом, увенчанным шапкой жестких черных волос, он служил также хранителем обсерватории, построенной у отметки 3000 метров над уровнем моря. Барбагалло лучше, чем кто-либо, знал громаду Этны со всеми ее красотами и коварными ловушками. Мы наскоро проглатывали ароматный «эспрессо» в темном кафе на площади, по соседству со старой почтой. Николози в те времена был нищим селением с домами, сложенными из одинаково мрачных базальтовых плит. Не было еще ни белых вилл, что выросли вокруг с тех пор; не было сверкающих металлом и пластиком магазинов и туристских отелей, что делают сегодняшний Николози дачным местом богатой буржуазии. Тогда это был поселок суровых крестьян-горцев.