Александр Шумилов - Три загадки Арктики

Чуть к западу от мыса Вильда – могила полярника А. Д. Болдина. На небольшом холмике стоит памятный знак и под стеклом на бумаге надпись: «Здесь покоится прах с… полярника, трагически погибшего в пургу в ночь с 12 на 13. Х.1949 г. Болдина Александра Дмитриевича. Родился 31 июля 1907 г. В Арктике работал с 1932 года, зимовал на мысе Челюскин, острове Рудольфа, устье р. Таймыры, острове Четырехстолбовой, Ломоносово. За отличную работу по освоению Арктики Болдин А. Д. удостоен правительственной награды орден «Знак Почета» и грамотой «Почетному полярнику».

На мысе Челюскин Александр Болдин зимовал вместе с И. Д. Папаниным и Е. К. Федоровым. В книге «Полярные дневники» (1979) Евгений Константинович пишет: «Саша – строитель, печник и вообще мастер на все руки. Крепкий и веселый украинец, в любой ситуации сохраняет чувство юмора, надежный и хороший товарищ…»

Находок оказалось более ста. Их перечень опубликован в седьмом выпуске «Летописи Севера». Конечно, многое из того, что в 1973 году нам казалось важным – остатки шлюпок, части судового набора и т. д.,– ценности особой, видимо, не представляет. Но тогда для нас каждая новая вещь была событием. В памяти стоят все подробности, связанные с любой из находок, наши споры о значении обнаруженных предметов и о том, откуда они появились на пустынных таймырских берегах. Однако к настоящей главе имеет отношение только небольшая часть маршрутов Центральной и Островной групп – от острова Колосовых до полуострова Соревнования, северо-восточный мыс которого на современных картах носит название мыс Приметный.

После осмотра шхер Минина Островной группе предстояло переправиться с острова Колосовых на полуостров Воронцова, где, как вы помните, Хмелевский и его товарищи заложили склад. Предполагалось, что вначале сюда придет Центральная группа; из склада ребята возьмут лодку, подвесной мотор и 40 литров бензина и перенесут все это к месту будущей переправы. Это была важная подстраховка для нас, Островной группы: если бы после всех испытаний в шхерах Минина наша лодка вышла из строя или встречный ветер не позволил пересечь пролив на веслах, друзья перевезли бы нас на новой лодке под мотором.

… Еще в Москве, а потом и в поселке Диксон опытные полярники спрашивали: «Как вы собираетесь переправляться на острова? Припай, по которому можно было бы идти, уже разломает, но и чистой воды, чтобы плыть, ожидать трудно. Шхеры забиты дрейфующим льдом, который носят взад и вперед сильные приливные течения».

Мы рассказывали об экспедиционных надувных резиновых лодках, которые при грузоподъемности 700 килограммов весят сами всего 12,5. Девять независимых отсеков обеспечивают безопасность экипажа. Дополнительный ледовый отсек – надувная «нашлепка» в носовой части дна – позволяет идти по салу, по ледяной каше…

Рассказы про клиперботы полярникам нравились, но сомнения оставались.

Действительно, переправы всегда связаны с риском – и в случае, если люди идут по льду, и в случае, если они плывут по воде. Но самый трудный вариант – это сочетание воды и льда.

Вот впереди канал шириной метров 10. Лодку спускают на воду, в нее прыгает Федор Склокин. Однолопастным веслом, как на каноэ, он подгребает к противоположному берегу и в зависимости от толщины края льдины либо выпрыгивает, либо осторожно выползает на лед. В руках у Склокина прочный линь, второй у нас, мы тянем лодку к себе, загружаем ее. Челночная переправа быстра и надежна. И все-таки сто таких переправ в течение нескольких часов – очень утомительное, а значит, и опасное дело. А именно сто, а то и больше челночных переправ мы устраивали, форсируя некоторые двухкилометровые проливы. Но самым трудным «ледово-водным» переходом оказалась переправа с острова Колосовых на полуостров Воронцова.

По плану, опережая нас на два дня, Центральная группа вышла к складу. Лабутин передал, что пролив свободен ото льда. Наша лодка была в полном порядке, и мы решили, что на переправе обойдемся своими силами. Ребята, чтобы не терять времени, ушли вперед и начали обход полуострова Михайлова. Они были на расстоянии 30 километров от нас и в случае необходимости могли быстро прийти нам на помощь.

Так как лодка была у нас одна, мы переправлялись поочередно. В первый рейс отправились вчетвером без основного груза. Склокин с компасом сел на нос лодки, Ростов с УКВ-радиостанцией «Ласточка» примостился на рюкзаках в центре, на корме с веслами – Шпаро и Шумилов.

Течение гнало нас в открытое море, и, боясь проскочить полуостров, мы начали движение чуть правее взятого направления.

Внезапно низкий туман, возникший буквально из ничего, закрыл противоположный берег. Мы пошли по компасу.

Справа впереди все время слышался скрежет. Видимо, там было скопление льда, и нам было не по себе. Внутреннее напряжение проявлялось во всем: в движениях, в голосе, в выражении лиц. Через час Ростов стал возиться с «Ласточкой». Мы, не сговариваясь, зашикали на него. «Выйдем на связь на берегу», – сказал один из нас. Ростов удивленно пожал плечами. Трудно понять, почему мы наложили вето на разговоры с берегом, вроде бы не суеверные. Уже потом Склокин, пытаясь объяснить это, воспользовался такой аналогией. Часто спортсмену на соревнованиях совершенно нестерпимо слышать репортаж о самом себе, а когда он идет на побитие рекорда, то зрители и комментаторы затихают, как бы помогая ему. Вероятно, здесь сказывается нервное напряжение спортсмена.

Течение и ветер гнали обломки ледяных полей, которые, вдруг появляясь из тумана, упорно проплывали своей дорогой, заставляя нас то и дело менять курс.

Ветер стал усиливаться, а туман по-прежнему скрывал от нас противоположный берег. Льдины попадались все чаще и чаще, и вот лодка оказалась в их окружении. Сначала мы пытались найти проход по лабиринту каналов, но потом поняли – надо выходить на лед и «перетаскиваться».

В лодке мы чувствовали себя уверенно. Льдины вокруг двигались, сталкивались, разворачивались, крошились и наползали друг на друга, но нас это как бы не касалось. Теперь же предстояло идти по этим зыбким полям, и никому вылезать на лед не хотелось.

Наконец мы выбрались из лодки, надели рюкзаки и пошли по компасу. Лодку тащили волоком, часто используя ее как мостик между двумя соседними льдинами. Переправа продолжалась около двух часов. В туманной пелене каждый из нас надеялся рассмотреть берег. В душу закрадывалось сомнение: а может быть, мы идем параллельно ему, может быть, нас незаметно сносит и первоначально выбранное направление не ведет к цели?…

Туман временами рассеивался, и видимость улучшалась. В один из таких моментов слева над ледяным покровом показалась темная полоса. Мы остановились, достали карты и компасы, а полоса тем временем исчезла. Что делать? Идти к ней? А вдруг это обман зрения? Решили курс пока не менять.