Филип Пулман - Оловянная принцесса

Бекки внимательно посмотрела на него:

— Откуда вы знаете, что он принц?

— Это было несложно узнать. Слуги болтливы, герб обращает на себя внимание. Я познакомился с ним пару недель назад, поэтому он мне и не удивился сегодня. Я хотел убедиться, что он хорошо обращается с Аделаидой, понимаете. Он влюблен в нее, как ребенок; наивная, простая душа. Но я беспокоюсь за нее: если у принца серьезные политические неприятности, я вовсе не хочу, чтобы Аделаида оказалась в это втянута.

— Она уже втянута, — сказала Бекки. — Они женаты.

— Что?

— Она показывала мне свидетельство о браке… Надеюсь, это вас не очень огорчило, — поспешно добавила девушка.

Его глаза пылали гневом.

— Вот олух царя небесного! Что, он вообще ничего не соображает? Впутать ее в такую ситуацию! Это было бы испытанием даже для урожденной принцессы. Чего он от нее ждет, скажите на милость?!

— Он вовсе не впутывал ее. Она сама этого хотела, насколько я поняла. Кстати, она знает, кто вы такой.

Молодой человек внимательно поглядел на Бекки. Она рассказала ему о реакции Аделаиды, когда прочла его имя на карточке, и он кивнул.

— Она знает имена Локхарт и Гарланд. Несомненно, это она. Столько времени прошло… Разрази меня гром!

— Кто такие эти Локхарт и Гарланд?

Он посмотрел на дорогу, затем на часы, щелкнул крышечкой и остановился.

— Послушайте, мисс Винтер. Мне кажется, нам было бы неплохо поработать вместе. Если вы не заняты следующие час или два, могу ли я пригласить вас в Твикенхем и представить своему старому другу? Она подтвердит вам все про меня и Аделаиду, и мы сможем рассказать вам всю историю целиком.

Бекки была совсем не уверена, что такой визит не противоречит правилам приличия. Но ее спутник казался ей честным человеком, и она была крайне заинтригована; кроме того, чем больше она узнает, тем лучше сможет помочь Аделаиде.

— Согласна, — ответила она.

Пока они ехали в поезде, мистер Тейлор рассказал, как когда-то, много лет назад, он был мальчишкой на посылках в Сити и помогал одной юной леди по имени Салли Локхарт разгадать тайну убийства ее отца. Это была очень мрачная история с таинственными китайскими обществами, опиумными курильнями и чудовищно ценным рубином. Аделаида была служанкой (точнее говоря, рабыней) гнусной старухи, которую звали миссис Холланд. Эта женщина сыграла немалую роль в несчастьях, постигнувших Салли. Когда же все секреты были разгаданы, а злодеи наказаны, Аделаида исчезла. Они очень боялись, что девочка погибла, пока он не напал на ее след всего лишь месяц назад и проследил ее до дома номер сорок три по Черч-роуд. Тогда-то он и познакомился с принцем.

— Так мисс Локхарт и есть тот друг, к которому мы едем? — спросила Бекки.

— Да. Но теперь ее зовут миссис Голдберг.

Салли (как ее называл мистер Тейлор) была, очевидно, отличным стрелком из пистолета. Она работала финансовым консультантом и была замужем за политическим обозревателем Дэниелом Голдбергом, который помог ей в освобождении ее маленькой дочери, похищенной за год до этого.

Он рассказывал таким спокойным голосом, как будто похищение детей и опиумные притоны были неотъемлемой частью повседневной жизни. На Бекки это произвело куда более сильное впечатление, чем если бы он специально старался удивить ее или испугать. Тут она наконец поняла, что мистер Тейлор говорил про ребенка.

— Вы сказали, что у миссис Голдберг был ребенок? То есть… до того, как она вышла замуж?

— Да. Так иногда случается, знаете. Маленькая Харриет — дочь Фреда Гарланда. Он погиб при пожаре. Это он был со мной в ту ночь, когда исчезла Аделаида. Я уверен, что она помнит его.

Это венчало дело; Бекки была покорена. Одинокая женщина должна обладать необыкновенно стойким характером и волей, чтобы иметь ребенка и оставаться при этом всеми уважаемым человеком. И ей, конечно, нужен возлюбленный! Но в них нет недостатка, Бекки знала это от мальчишки из мясной лавки. Она с нетерпением предвкушала встречу с этой отчаянной миссис Голдберг, чтобы понять, как ей все это удается.

Фруктовый дом в Твикенхеме располагался на тихой зеленой улице неподалеку от реки, это был просторный особняк времен регентства, выкрашенный белой краской. Слева виднелась конюшня, а к самому дому вела дорожка из гравия. Сквозь зелень старинного сада проглядывал открытый балкон, в другом месте виднелась застекленная веранда. Довольно странное место для детективного агентства.

— Что ж, мы действительно странная компания, — сказал мистер Тейлор. — У меня есть контора на Эджвер-роуд, но я еще не обзавелся визитками с этим адресом. А здесь — мое постоянное обиталище.

Он провел ее в довольно уютную комнату непонятного назначения: что-то среднее между мастерской, кабинетом и гостиной, с широко распахнутыми двустворчатыми окнами. В ней стоял стеклянный буфет с голубым фарфором, целая стена книжных полок и огромный рояль, а на мольберте у двери — нечто, что привлекло взгляд Бекки словно магнитом: набросок пригородной дороги летним утром, очаровательная вещь, светлая и полная весеннего воздуха.

— Писсарро! — невольно воскликнула девушка. — Ах! Прошу прощения…

Только сейчас она заметила сидящую на софе молодую женщину, светловолосую и темноглазую. Пригнув голову, она перекусывала нитку лазурно-голубой шерсти из какого-то громоздкого вязанья, лежавшего у нее на коленях.

— Привет, Джим, — сказала она. — Кто это с тобой?

— Это мисс Винтер. Она принесла мне удачу. Познакомьтесь, мисс Винтер, это миссис Голдберг.

Миссис Голдберг поднялась навстречу и протянула руку. Она была стройной, миловидной и намного моложе, чем ожидала Бекки. В выражении ее лица была та же открытость и дружеская заинтересованность, что и у мистера Тейлора, словно они были братом и сестрой.

— Вы правы, это Писсарро, — сказала миссис Голдберг. — Я купила ее на прошлой неделе. Я не промахнулась?

— Чудесная вещь! Когда мсье Писсарро приезжает в Лондон, он останавливается у друзей моей матери, мы слегка знакомы, вот почему я сразу узнала его кисть…

Миссис Голдберг все еще держала свое вязанье, и Бекки только теперь удивилась такому несоответствию: бесстрашную авантюристку, умеющую стрелять из пистолета, жену социалиста, мать внебрачного ребенка едва ли можно было представить за вязанием.

Миссис Голдберг заметила этот взгляд, улыбнулась и метнула рукоделие в Джима Тейлора.

— Глазам своим не верю! — сказал он, ловя его на лету; связанная вещь оказалась рыбацким свитером. — Черт возьми, и размер в точности мой!

Миссис Голдберг расхохоталась.

— Джим поставил пять фунтов, что я не смогу его связать, — сказала она. — Работа заняла у меня почти год, но я не собиралась сдаваться. Ну, давай раскошеливайся! — обернулась она к молодому человеку, протягивая ладонь.