Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Телохранители пинками отогнали просителей от окровавленных и покрытых синяками матросов, которые молча наблюдали, как их командира сталкивают вниз со ступеней. Панжит насмешливо покачал головой:

— Что же мне с вами делать, капитан?

Капитан стряхнул молодчиков Панжита. Волосы Чейза потемнели от крови, которая струйкой стекала по щеке, но капитан был непреклонен:

— Вы отдаете мне Нана Рао и молитесь всем богам, которых знаете, чтобы я не потащил вас в суд.

Панжит насупился:

— Это вас следует судить. Виданное ли дело — капитан королевских военно-морских сил врывается в частный дом и затевает драку, словно буйный пропойца! Придется вам стать сговорчивее, капитан. — Панжит ждал, но Чейз молчал, не желая признать поражение. Панжит нахмурился и велел телохранителю вернуть капитану треуголку, затем торговец позволил себе улыбнуться. — Скандал нужен мне не больше, чем вам, капитан, но на сей раз я в лучшем положении, поэтому мне и диктовать условия.

Панжита перебил резкий звук — сначала металлический скрежет, затем щелчок, с которым пулю вгоняют в ствол. Британский офицер в красном мундире, черноволосый, со шрамом на щеке, стоял позади Нана Рао и прижимал пистолет к его виску.

Телохранители увидели, что хозяин растерялся, и самые отчаянные подхватили дубинки и двинулись к ступеням. Левой рукой Шарп дернул Нана Рао за волосы и пнул ногой под коленку. Торговец с жалобным стоном рухнул на землю. Жестокость Шарпа и очевидная готовность спустить курок отрезвили нападающих.

— Ошибаетесь, условия диктовать буду я, — обратился Шарп к Панжиту. — Ваш покойник задолжал мне четырнадцать фунтов семь шиллингов и три с половиной пенса.

— Опустите пистолет. — Панжит махнул рукой телохранителям — те отступили. Торговец растерялся: иметь дело с джентльменом, каковым, без сомнения, был капитан, это одно, совсем другое — общаться с головорезом в красном мундире, который так вдавил курок пистолета в висок Нана Рао, что тот поскуливал от боли. — Опустите пистолет, — повторил Панжит примирительно.

— Думаете, я глухой? — усмехнулся Шарп. — Власти даже не станут преследовать меня за убийство. Вы только что заявили, что ваш брат мертв, а его пепел покоится в реке. — Он дернул Нана Рао за волосы, заставив торговца вскрикнуть. — Четырнадцать фунтов, — повторил Шарп, — семь шиллингов и три с половиной пенса.

— Я заплачу! — воскликнул Панжит.

— И не только мне, но и капитану Чейзу.

— Двести шестнадцать гиней, — охотно подтвердил Чейз, отряхивая треуголку, — хотя, сдается мне, чудо воскрешения из мертвых Нана Рао стоит дороже!

Панжит был далеко не глуп. Он видел, что матросы подобрали свои палки и приготовились драться.

— Значит, обойдемся без судей? — спросил он Шарпа.

— Ненавижу судей, — заявил Шарп.

На лице Панжита проступила слабая улыбочка.

— Если вы отпустите моего брата, думаю, мы договоримся.

Шарп оттолкнул Нана Рао, опустил пистолет и отступил назад, но тут же встал по стойке смирно.

— Прапорщик Шарп, сэр, — представился он Чейзу.

— Вы не прапорщик, Шарп, а посланец небес! — Капитан взбежал по ступенькам. Лицо Чейза заливала кровь, но весь его облик излучал искренность и дружелюбие. — Вы — бог из машины, Шарп, столь же желанный, как шлюха на нижней палубе или бриз в мертвый штиль! — пошутил капитан, но, похоже, слова его шли от сердца. Он не просто пожал Шарпу руку, а горячо обнял прапорщика. — Спасибо! — шепнул Чейз на ухо своему спасителю и отступил назад. — Хоппер! — крикнул капитан.

— Я, сэр! — Громадный боцман, крушивший врагов направо и налево, пока его не повалили на ступеньки, выступил вперед.

— Очисти палубу, Хоппер! Враги хотят обсудить условия капитуляции.

— Есть, сэр!

— Это прапорщик Шарп, Хоппер, и с ним надлежит обходиться как с самым дорогим гостем.

— Есть, сэр! — Хоппер осклабился.

— Хоппер командует моим баркасом, — объяснил Чейз Шарпу, — а эти помятые джентльмены — его гребцы. Сегодня мы были не на высоте, господа, — обратился капитан к окровавленным матросам, — но победа все равно осталась за нами, поэтому я благодарю вас.

Двор очистили, из дома вынесли кресла, и переговоры начались.

Похоже, гинея-то была потрачена не зря, подумал Шарп.

— Я даже успел зауважать их, — заметил Чейз.

— Панжита и Нана Рао? Отъявленные мерзавцы, — отвечал Шарп. — Впрочем, я и сам почти полюбил их!

— Держали удар, как джентльмены!

— Они еще легко отделались, — заметил Шарп. — Наверняка заработали на пожаре целое состояние.

— Фокус стар как мир, — сказал Чейз. — Я знавал одного малого на Собачьем острове за Тауэром, который вечно клялся, что его лавку обворовывают в ночь, когда иностранные корабли покидают порт. Доверчивые покупатели всегда попадались на эту удочку. — Чейз усмехнулся, и Шарп решил, что нужно держать язык за зубами. Он не только знал того малого, о котором рассказывал Чейз, но однажды сам помог ему обчистить лавку. — Главное, что мы выбрались оттуда целыми и невредимыми, если не считать синяков и царапин, — продолжил Чейз.

— Верно, сэр, — согласился Шарп.

В сопровождении команды матросов они возвращались зловонными улочками Бомбея, каждый при своих деньгах.

Когда-то Чейз заплатил Нана Рао за ром, бренди, вино и табак двести шестнадцать гиней, а теперь торговец вернул ему три сотни. Шарп получил двести рупий. Кроме того, Панжит обещал бесплатно отдать Шарпу кровать, одеяла, ведро, фонарь, сундук, арак, табак, мыло и чудо-машину и даже доставить все это к «Каллиопе». Удачный выдался вечерок, рассуждал Шарп. Индийцы, увидев, что англичане не собираются выдавать их обманутым покупателям, накормили непрошеных гостей, снабдили их араком, вернули деньги, заверили в вечной дружбе и выпроводили вон.

— Господи, как смердит! — воскликнул Чейз.

— Недавно в Индии? — спросил Шарп.

— Пять месяцев, — ответил Чейз, — просто раньше никогда не сходил на берег. На суше я уже целую неделю, и как же тут воняет! Господи, как воняет!

— В Лондоне воняет ничуть не меньше, — заметил Шарп. Впрочем, здесь запах был иным. Лондон пах угольным дымом, Бомбей — навозом, специями и нечистотами. Эта сладковатая вонь уже не казалась Шарпу отвратительной, как когда-то, теперь она манила и притягивала, успев стать привычной и почти домашней. — Мне будет не хватать этого запаха, — заметил Шарп. — Иногда совсем не хочется возвращаться в Англию.

— На каком судне вы отбываете?

— На «Каллиопе».

Ответ Шарпа неожиданно показался капитану забавным.

— И чем вы ублажили Пекьюлиа?

— Кого?

— Пекьюлиа Кромвеля, капитана. Неужели вы с ним незнакомы?

— Никогда о таком не слыхал, сэр.

— Но ведь конвой прибыл два месяца назад!