Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Мадог объединил усилия с другими мелкими валлийскими князьями. Кинан ап Мередид, Майлгун ап Рис и Морган ап Мередид вовсе не были крупными магнатами, но выбор был невелик: после вторжения 1282 года Эдуард безжалостно срезал верхний слой валлийской знати. Люди Мадога атаковали новые английские замки по всему Уэльсу. Все крупные сооружения устояли, но, чтобы усмирить Уэльс, Эдуарду пришлось вернуть в Вустер значительную часть армии, готовой вторгнуться в Гасконь. Это истощило его ресурсы. Суть проблемы заключалась в следующем: Эдуард, может, и был самым могущественным человеком в Уэльсе, но даже до того, как Франция начала враждебные действия, надежды короля быстро организовать надежную оборону своих континентальных земель поперхнулись плодами его владычества на Британских островах.

Третье валлийское вторжение Эдуарда, начавшееся зимой в конце 1294 года, стало крупнейшим в его царствование. Его солдаты вошли в Уэльс в декабре, придерживаясь прежней тактики: королевская армия наносит основной удар, двигаясь из Чешира в Конвей, а верные лорды Марки в это время предпринимают независимые атаки с юга.

Несколько раз им пришлось отступать. Валлийцам удалось захватить значительную часть английского обоза. Зимой Эдуард попал в осаду в замке Конвей – сильное наводнение отрезало его от основных сил. Говорят, что король отказался от своей небольшой порции вина, приказав разделить ее поровну между остальными, а сам пил воду, подслащенную медом. Это был не более чем красивый жест. Когда вода спала, осаду легко сняли.

Весна, как и ожидалось, принесла англичанам победу. 5 марта войска под командованием графа Уорика разбили людей Мадога в битве при Майс Мойдог. «Это были смельчаки, лучшие из валлийцев, каких только видывал мир», – писал один из очевидцев, чье свидетельство сохранилось в хронике Хагнаби. Но они были не в силах противостоять английской военной машине, уверенной в своей стратегии и отлично оснащенной. После сражения Эдуард спокойно покинул Конвей и за три месяца объехал Уэльс, окончательно гася выдохшееся сопротивление. К середине июня 1295 года Уэльс был покорен, а лидеры мятежников схвачены.

И в этот раз победа далась англичанам довольно легко, не вызвав сколько-нибудь серьезного сопротивления. Но Эдуарду снова пришлось потратить огромную сумму: сама кампания обошлась в 54 с лишним тысячи фунтов, а после, с 1295 по 1300 год, на строительство замка Бомарис на Англси пришлось выделить около 11 300 фунтов. Кроме того, король упустил драгоценное время для вторжения в Гасконь.

И времени, и денег у него теперь оставались жалкие крохи. Гасконь отчаянно нуждалась в защите крупной армии – такой, какую Эдуард только что развернул в Уэльсе. Хуже того, в августе 1295 года французские корабли атаковали южное побережье Англии, Дувр был сожжен, погибли люди. Однако, когда Эдуард в том же месяце приехал в парламент, собравшийся в Вестминстере, он столкнулся со знакомым до головной боли подходом: около четверти английских магнатов заявили о полном нежелании служить короне на заморских территориях. Типичный для XIII века протест звучал в 1295 году так же громко, как и в 1214-м: Гасконь – дело короля, а не Англии.

Эдуард был в ярости. Он наложил жесткие финансовые санкции на тех, кто не захотел помочь ему оплатить компанию в Гаскони, и заказал строительство новых боевых галер для укрепления береговой обороны. Тем не менее паника ширилась. Правительство буксовало, и возникли слухи, будто французы уже готовят полномасштабное вторжение в Англию. Выяснилось, что придворный рыцарь Томас Турбервиль шпионил в пользу врага. Патрули прочесывали южное побережье от Кента до Корнуолла, а мужчины и женщины в тревоге устремляли взор на горизонт, высматривая флаги и паруса французского флота, явившегося разрушить королевство.

В отчаянии Эдуард прибег к тактике, которая всегда хорошо ему служила: к уступкам и консультациям. В конце ноября он созвал в парламент большую ассамблею баронов и епископов, рыцарей и представителей графств, городов и деревень. Это было крупнейшее политическое собрание, созванное Эдуардом со времен первого вторжения в Уэльс. Король прибыл в примирительном настроении, пообещав, что никто не будет разорен, примкнув к его кампании. Приказы, отправленные тем, кому следовало явиться в парламент, который позже назовут «Образцовым», взывали к долгу спасать отечество: «Король Франции, не удовлетворенный предательским вторжением в Гасконь, приготовил могучий флот и армию, чтобы вторгнуться в Англию и стереть английскую речь с лица земли».

Страну поставили перед необходимостью встать на защиту королевства от коварных французов. Но ко времени, когда Англия ответила на требование короля и съехалась на парламент, гасконское дело снова померкло перед кризисом поближе к дому. Как только Эдуард вернул себе власть над Уэльсом, его король-марионетка Иоанн Бэллиол лишился власти в Шотландии. Войну с Францией снова пришлось отложить, а Эдуард был вынужден переключить свое внимание на очередную проблему.

У войны с Шотландией было несколько причин. Но основной стала гордыня, задетая честь короля. Эдуард в своем желании вмешиваться в дела северного королевства вышел далеко за рамки простого отстаивания своих законных прав. Когда летом 1294 года был объявлен призыв в армию для освобождения Гаскони, он потребовал от Иоанна Бэллиола и еще 18 шотландских магнатов нести военную феодальную повинность в войне с французами. Война с Уэльсом помешала выполнению требования, которое еще раз проиллюстрировало, что Эдуард был твердо намерен в полной мере пользоваться своими королевскими правами в Шотландии, а не просто теоретически признавать их наличие.

По мере того как Эдуард становился все воинственнее, положение Иоанна Бэллиола в Шотландии ослабевало. Шотландские магнаты сошлись во мнении, что человек, который не в силах противостоять соседу, просто не может быть королем. В 1295 году они лишили Бэллиола власти и восстановили совет двенадцати, управлявший страной от его имени.

Эдуард серьезно просчитался и не учел, что, унижая шотландского короля, которого сам же и посадил на трон, он подрывает институт шотландской монархии. Вероятно, он действительно не видел сходства между своим обращением с Бэллиолом и требованиями французской короны в отношении Гаскони. Неспособность Эдуарда сопереживать трудностям своих оппонентов стала причиной большинства мятежей, восстаний и кризисов его царствования. В 1295 году он умудрился объединить двух врагов, которые останутся союзниками на следующие 365 лет. В феврале 1296 года шотландское правительство ратифицировало договор о дружбе с Францией. Так родился Старый союз.