Сергей Глезеров - Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

«Кругом измена и трусость и обман!» — записал в своем дневнике Николай II в тот день, 2 марта 1917 года, когда после уговоров со стороны генерала Рузского подписал акт об отречении от престола. Сегодня порой можно услышать, что отречение Николая II от престола стало результатом предательства его окружения — высших офицеров Российской империи. Да и вообще, в событиях февраля 1917 года, когда рухнула монархия, был весьма силен «элемент» измены и предательства. Взять хотя бы великого князя Кирилла Владимировича, вышедшего в Петрограде на улицу с красным бантом. Разве он не совершил предательство по отношению к Романовым?..

«Обострение ситуации происходило постепенно. Из 121 перлюстрированного письма депутатов Думы, генералов, высших сановников, деятелей Церкви с конца 1916 по 23 февраля 1917 года лишь в одном высказывалась надежда, что Николай II способен овладеть ситуацией. Эти люди не хотели революции, боялись ее, но были уже готовы к ее приходу. Общая мысль: страна катится в пропасть! Основная масса устала от Николая II», — отмечает историк Владлен Измозик.

Накануне Февральской революции мотив предательства буквально носился в воздухе. Обе стороны обвиняли друг друга в предательстве. Правительство обвиняло либеральную оппозицию в предательстве интересов государства в критический момент его существования, те точно так же обвиняли царя и его окружение в предательстве интересов страны. Более того, ходили грязные слухи о предательстве императрицы Александры Федоровны, немки по происхождению, — в пользу Германии.

Дошло до того, что Николай II распорядился провести секретное расследование, чтобы выявить источник слухов о «сношениях» императрицы с немцами и даже ее предательстве Родины. Агенты выяснили, что слухи распространялись германским Генеральным штабом. Правда, не исключено, что они просто выдали желаемое за действительное и сообщили царю то, что он хотел услышать…

Как вспоминал будущий вождь белого движения Антон Иванович Деникин, а в то время, в начале 1917 года, командующий 8-м корпусом на Румынском фронте, «наиболее потрясающее впечатление производило роковое слово „Измена“. Оно относилось к императрице. В армии громко, не стесняясь ни местом, ни временем, шли разговоры о настойчивом требовании Императрицей сепаратного мира, о предательстве ее в отношении фельдмаршала Китченера, о поезде которого она якобы сообщила немцам…»

Впоследствии, уже после падения монархии, «злосчастный слух» об измене не подтвердился ни одним фактом и был опровергнут расследованием комиссии, специально назначенной Временным правительством. Но это уже по большому счету не имело никакого значения. Дело было сделано: черная тень обвинения в предательстве легла на царскую семью. Это сыграло, по словам Антона Ивановича Деникина, огромную, если не роковую, роль в отношении армии, особенно монархически настроенных офицеров, к царской династии и к революции.

После того, как стало известно о начавшихся беспорядках в Петрограде и Николай II выехал туда, 1 марта 1917 года монарха направили во Псков, где находился Штаб главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Николая Рузского. Как вспоминал Рузский, после тягостного молчания царь объявил, что, «как ему ни тяжко, но в данный момент для спасения родины, России, он решил отречься от престола в пользу своего сына. Регентом же назначает своего брата Михаила Александровича».

Как считает современный историк Петр Мультатули, фактически все генерал-адъютанты, начиная с великого князя Николая Николаевича, предали главу государства и своего Верховного главнокомандующего, совершив по отношению к нему акт государственной измены. Вспоминая ситуацию, при которой произошло отречение, Николай II рассказывал фрейлине Анне Вырубовой: «Куда я ни посмотрю, всюду вижу предательство».

«Особенно больно», по словам царя, его поразила телеграмма великого князя Николая Николаевича-младшего, бывшего Верховного главнокомандующего. «Что мне оставалось делать, когда все мне изменили? — сразу после отречения сказал император дворцовому коменданту генералу Владимиру Воейкову. — Первый — Николаша» (так в семье называли Николая Николаевича-младшего). Не меньшее впечатление произвело на царя поведение начальника Штаба генерала Алексеева и главнокомандующих. Император «с большой горечью» говорил «о грязном предательстве Алексеева и других генералов».

Генерал Алексей Ермолович Эверт, командовавший Западным фронтом, спустя полгода, осенью 1917 года, свое поведение в дни Февральской революции оценивал как предательство. Беседуя с князем Владимиром Друцким-Соколинским, он, «не скрывая и не прячась, открыто обвинял себя в предательстве государя». «Я, как и другие главнокомандующие, — заявил Алексей Эверт, — предал царя, и за это злодеяние все мы должны заплатить своею жизнью».

Отречение Николая II от престола

За несколько дней до своей гибели Николай II сказал: «Бог дает мне силы простить всем врагам, но я не могу простить генерала Рузского». Он не знал, что за свое предательство генерал заплатил самой высокой ценой. В мае 1917 года он уехал лечиться на курорт в Кисловодск, где его застала Гражданская война. Затем он перебрался в Пятигорск, где его вместе с другими «бывшими» чекисты взяли в заложники, обещая казнить в случае неподчинения населения советской власти. И буквально через месяц после объявления большевиками красного террора имя генерала Рузского оказалось в расстрельных списках. Его лично казнил — изрубил кинжалом — Геворк Атарбеков, председатель местного ВЧК.

Манифест об отречении Николая II от престола

Атарбеков, которого называли «железным Геворком», был зловещей личностью. Даже соратники поражались его патологической жестокости, варварству и коварству, которые он, естественно, оправдывал делом революции. Дело дошло до того, что его по ультимативному требованию Ударной коммунистической роты в 1919 году отстранили от должности и под конвоем отправили в Москву. Специальная комиссия ЦК партии установила «преступность Атарбекова и других сотрудников Астраханского Особого отдела». Однако его покровители — большевики с Кавказа, в числе которых был и Сталин, — спасли его от наказания, так что Атарбекова освободили и даже повысили в должности. Но не зря говорят, что есть высший суд: в марте 1925 года «железный Геворк» погиб в авиакатастрофе…