Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Я всего лишь выполняю поручение, полковник. — Шотландец отряхнул пыль с килта, который всегда надевал в особо важных случаях. Вероятно, именно эта деталь одежды вызвала улыбки у стоявших за спиной Полмана офицеров, хотя никто из них не дерзнул пойти дальше. — Я привез вам женщину.

— В Англии это называется, если я правильно помню, возить уголь в Ньюкасл?

— Я обеспечивал безопасность мадам Жубер, — твердо ответил шотландец.

— Ага, так это была Симона, — кивнул Полман. — Не узнал. Что ж, ее здесь примут. У нас есть все: пушки, мушкеты, лошади, боеприпасы, солдаты, но ведь женщин в армии никогда не бывает много, верно? — Он рассмеялся, затем жестом приказал телохранителям позаботиться о лошадях. — Вы проделали долгий путь, полковник, так что позвольте предложить вам ужин. Вы тоже приглашены, сержант. Устали?

— Скорее, от седла, сэр, — ответил Шарп, неуклюже, но с облегчением сползая с лошади.

— Не привыкли ездить верхом, а? — Полман подошел ближе и обнял его за плечи. — Вы пехотинец, а значит, у вас крепкие ноги и нежный зад. Я вот тоже так и не привык к седлу. Предпочитаю воевать на слоне. Рекомендую, сержант. Как вас зовут?

— Шарп, сэр.

— Что ж, добро пожаловать, сержант Шарп. А теперь пройдемте к ужину.

Полман подтолкнул Шарпа к палатке и остановился, давая гостям возможность оценить роскошь интерьера: мягкие ковры под ногами, шелковую драпировку, узорчатые медные канделябры, резные столики. Маккандлесс нахмурился, он не одобрял излишеств, но на Шарпа богатое убранство шатра произвело сильное впечатление.

— Неплохо, да? — Полман похлопал его по плечу. — Для бывшего сержанта.

— Вы были сержантом, сэр? — притворно удивился Шарп.

— Да, сержантом Ост-Индской компании Ганноверского полка, — похвастал Полман, — квартировавшего в крысиной норе под названием Мадрас. Теперь я командую армией, и все эти напудренные щеголи служат мне. — Он сделал жест в сторону присутствующих офицеров, которые сдержанно улыбнулись, — очевидно, к оскорбительным репликам бывшего сержанта они уже привыкли. — Хотите отлить, Шарп? Или умыться?

— Было бы неплохо, сэр.

— Там, за палаткой. — Он махнул рукой, показывая выход. — Возвращайтесь побыстрее. Мы с вами выпьем.

Маккандлесс, без особой радости слушавший этот разговор, нахмурился. Он уже уловил запах спиртного и предвидел худшее: долгий вечер в веселой компании. Сам шотландец воздерживался от употребления алкоголя и плохо переносил пьяную болтовню. Перспектива казалась ему слишком мрачной, чтобы мучиться в одиночку.

— Вас это не касается, Шарп, — прошипел он, когда сержант вернулся в палатку.

— Не касается что, сэр?

— Вы должны оставаться трезвым, слышите? Я не намерен с вами нянчиться. Завтра у вас будет болеть голова, а нам, если не забыли, еще возвращаться.

— Конечно нет, сэр, — твердо заявил Шарп и даже попытался следовать указанию полковника, но Полман проявил настойчивость и все-таки заставил его поднять бокал.

— Вы ведь не трезвенник, сержант? — притворно ужаснулся он, когда Шарп попытался отказаться от бренди. — Вы ведь не из тех, для кого единственное удовольствие в жизни — чтение Библии? Только не говорите, что британская армия состоит теперь из одних праведников-моралистов!

— Никак нет, сэр. Ко мне это не относится.

— Так выпейте же со мной за здоровье короля Георга Ганноверского! [12] Правивший во время описываемых в романе событий английский король Георг III (1760–1820) принадлежал к Ганноверской династии.

После такого предложения Шарпу ничего не оставалось, как верноподданнически выпить сначала за их общего повелителя, а потом за королеву Шарлотту. Двух тостов оказалось достаточно, чтобы опустошить кубок, поэтому, чтобы выпить за здоровье его королевского высочества Георга, принца Уэльского, пришлось звать служанку с кувшином.

— Нравится девочка? — спросил Полман, кивая вслед служанке, ловко увернувшейся от майора-француза, попытавшегося ухватить ее за сари.

— Миленькая, сэр.

— Они все миленькие, сержант. Я держу дюжину в качестве жен, еще дюжину в роли служанок и бог знает сколько других, которые просто претендуют на их места. Что с вами, полковник Маккандлесс? Удивлены?

— Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей.

— И слава богу, — ответил Полман и, хлопнув в ладоши, приказал подавать ужин.

Офицеров в палатке собралось человек десять. Половина из них были маратхи, остальные — европейцы. Одним из последних, когда уже принесли блюда, появился майор Додд. Стемнело, и полумрак разгоняло лишь пламя свечей, но Шарп узнал Додда сразу, едва увидев вытянутый подбородок, болезненно-бледное лицо и холодные глаза. Узнал, и в памяти моментально встали картины Чазалгаона: ползающие по языку и открытым глазам мухи, смех переворачивающих мертвые тела убийц, грохот выстрелов и перешагивающие через трупы ноги. Додд, не заметив пристальный взгляд сержанта, кивнул Полману.

— Извините за опоздание, полковник, — сдержанно произнес он.

— Я бы не удивился опозданию капитана Жубера, — пожал плечами Полман, — потому как у человека, воссоединившегося с супругой после нескольких дней разлуки, могут быть более неотложные дела, чем ужин. Вы тоже, майор, встречали мадам Жубер?

— Нет, сэр, я проверял пикеты.

— Внимание майора Додда к служебным обязанностям — пример для нас всех. — Полман повернулся к Маккандлессу. — Имеете честь знать майора Додда, полковник?

— Я знаю, что Ост-Индская компания объявила вознаграждение в пятьсот гиней за поимку лейтенанта Додда! — не скрывая чувств, прорычал шотландец. — Полагаю, после его зверств в Чазалгаоне сумма возросла.

Додд никак не отреагировал на открытую враждебность Маккандлесса, а вот Полман улыбнулся:

— Так вы явились сюда за наградой, полковник?

— Я этих денег не возьму — не желаю иметь к ним никакого отношения. На них пятно безвинной крови, пятно предательства и бесчестья.

Слова, адресованные Полману, были произнесены достаточно громко, чтобы их услышал и Додд. Лицо его вытянулось, резкие черты проступили еще явственнее. Заняв место в конце стола, майор пододвинул к себе блюдо. Присутствующие притихли, почувствовав возникшее напряжение. Полмана открытая конфронтация, похоже, только забавляла.

— Так вы говорите, что майор — убийца?

— Убийца и предатель.

Полман перевел взгляд на своего офицера:

— Майор, вам есть что сказать?

Додд разломил пополам лепешку и лишь затем поднял голову.

— Когда я имел несчастье служить в Компании, — заговорил он, обращаясь к Полману, — полковник Маккандлесс исполнял там обязанности начальника разведки и занимался бесчестным делом, выслеживая врагов Компании. Не сомневаюсь, что он и сюда прибыл с той же целью. Можете говорить что угодно, но он — шпион.