Олег Лурье - Зеркало над бездной

Пришло три месяца с того дня, как Макс оказался на Искье. Декабрьский остров к вечеру уже кутался в густые туманы, а по ночам почти ежедневно срывался ливень, но днем солнечные лучи по-прежнему пронзали легкие облака и отражались в слегка поседевшем море.

Малин каждое утро просыпался ровно в восемь, затем следовала часовая пробежка вдоль почти отвесного берега, а потом душ и плотный завтрак, который готовила Габи, с девяти утра шумевшая посудой на огромной кухне, где и накрывался стол. Габи, Габриэла… Она произвела впечатление на гостя сразу же, как только появилась на вилле: черноволосая, смуглая, невысокого роста, лет двадцати пяти, с миндалевидными глазами, обрамленными черными как смола ресницами. Говорливая и экспансивная, она очень понравилась Максу, и в минуты отдыха он с удовольствием беседовал с девушкой обо всем — о жизни на острове, о проблемах с работой и даже о ее отношениях с молодым человеком по имени Амадео, который не торопился делать ей предложение руки и сердца.

После завтрака журналист поднимался в кабинет и погружался в работу над книгой, которая к декабрю была почти уже готова. Оставались лишь последняя редактура и вычитывание всяческих технических погрешностей и неточностей. Рождалось большое, сложное расследование длинной преступной жизни Серджио-Ларионова-Сантаны-Новака-Вайса-Мореля и тех, кто на определенном отрезке жизни оказались в неумолимом потоке его планов и действий.

С каждой главой, изобиловавшей копиями документов, расшифровками аудиозаписей, фотографиями, Макс все отчетливей понимал гигантский масштаб деятельности Серджио. Это была целая эпоха — преступная эпоха, длящаяся от начала шестидесятых годов прошлого века до настоящего времени. Ни один преступник, мафиози, коррумпированный диктатор последних столетий даже близко не мог сравниться с героем его книги по размаху и масштабу деяний, звучавших эхом по всей планете. Так планировать и настолько детально выполнять свои планы не мог никто, кроме него. Десятки миллиардов долларов, коррупция первых лиц в правительствах разных стран, неуемная алчность, бешеная жажда власти, подлейшие трусость и равнодушие к жизням других — это были инструменты Серджио, злого гения эпохи, родившегося в 1933 году и нареченного именем Луис Кристобаль Сантана.

Малин целыми днями разбирался в документах, платежах, расшифровывал аудиозаписи, сличал фотографии, выуживал из интернета подробности, на которые мало кто раньше обращал внимание. Но сейчас, когда Максу стало многое известно, эти подробности заиграли совершенно иными красками. Все становилось на свои места, и то, что еще недавно было неразрешимой загадкой, постепенно превращалось в недостающее звено именно тех цепочек событий, о которых уже знал автор. Сколько же тайн будет раскрыто миру, на сколько вопросов появятся ответы.

И вот в понедельник, 9 декабря, когда покрасневшее к вечеру солнце торопливо проваливалось за морской горизонт, книга «Гений зла» была закончена. Малин, дочитав страницу и внеся последние исправления, нажал «сохранить» и закрыл файл. На него, устало откинувшегося на спинку кресла, навалилось непривычное опустошение; напряженная работа последних трех месяцев, казалось, как вампир, оставила от него лишь оболочку, отобрав всю внутреннюю энергию. Но ожидало еще последнее дело, связанное с книгой, — надо отправить ее первому читателю, который и был главным действующим лицом.

Господи, как же не хотелось Максу отправлять Серджио рукопись. Он ходил кругами по кабинету, потом долго стоял у окна, барабаня пальцами по стеклу, за которым падали тонкие струйки дождя, не давая ни малейшей возможности увидеть море. Малин понимал, что без выполнения последнего пункта договора, его книга, скорее всего, никогда не увидит своих читателей. Да что там книга! Если не отправить копию рукописи, то сама жизнь автора перестанет представлять даже ту минимальную ценность, которую она имеет сейчас. Он просто исчезнет. Растворится в небытие. И никто его не будет искать — известный журналист пропадет без вести, путешествуя по Италии. Придется отправлять.

Бенцони на вилле появлялся редко, в основном по вечерам, днем он занимался садом, доставкой продуктов и какими-то своими загадочными делами, порой исчезая на целый день. Но сегодня он неожиданно явился с утра и, постучавшись, зашел на кухню, где Макс завтракал в компании Габриэлы.

— Добрый день, мистер Малин, — итальянец пожал гостю руку, кивнул Габи и устроился за столом напротив, — мне передали, что руководство очень довольно вашей работой, которая благополучно завершилась.

— Вот это да, — усмехнулся тот, — Микеле, вы, наверное, самый информированный человек на острове.

— Хотелось бы. Но я всего лишь передаточное звено — и сообщаю вам то, что сказали мне, — Бенцони кивнул на телефон, лежащий на столе. — Я сейчас еду в Неаполь встречать одного очень важного человека, который прибудет на встречу с вами. К обеду мы уже будем на вилле.

— А кто он? Я его знаю? — спросил Малин, представляя себе визит Алекса или даже самого Серджио.

— Не уверен, что вы его встречали. Я тоже с ним не знаком, — Микеле заглянул в телефонные сообщения. — Его зовут Генри Остин, он юрист или адвокат. Я в этом особо не разбираюсь, но приедет этот человек по поручению высшего руководства компании. Опять-таки, подробностей не знаю. Мне велено его встретить в аэропорту, привезти к вам и убедиться в том, что вы с ним беседуете. А когда закончите, то мне надо доставить Остина в аэропорт, где его будет ждать самолет. И все, я снова в вашем распоряжении.

— Спасибо, дружище, я понял. Угощайтесь. Запеканка из баклажанов от Габриэлы сегодня просто удивительная.

Собеседник хитро посмотрел сначала на девушку, а потом на Макса — и, ничего не ответив, пододвинул к себе тарелку с ароматно пахнущей запеканкой. Конечно, Малин понял хитрецу во взгляде итальянца — уже второй месяц он чувствовал повышенное внимание красавицы Габи, она всегда ждала его к завтраку, обеду или ужину, усаживалась напротив и ловила каждое слово гостя. Расспрашивала про личную жизнь, явно обрадовавшись его случайной фразе про одиночество, и наивно рассказывала о своем расставании с местным хулиганом Амадео.

Красота Габриэлы завораживала, ее непосредственность в чувствах и словах привлекала, но Макс почти физически ощущал невозможность сделать даже малейший шаг к сближению. Образ Джии по-прежнему стоял перед ним, не оставляя свободного пространства для любой другой женщины. Даже такой, как Габи. Да и сейчас, когда Малин отчетливо осознавал смертельную опасность приближающегося финала, никак нельзя было впутывать эту итальянскую девочку в собственный круговорот событий.