Борис Акунин - Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец
- Название:Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство АСТ
- Год:2021
- Город:М.
- ISBN:978-5-17-082579-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Акунин - Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец краткое содержание
*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЕМ ШАЛВОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЯ ШАЛВОВИЧА.
Восьмой том проекта «История Российского государства» можно было бы назвать «Зигзаги», потому что политика описываемого периода (1855–1894) делает крутые виражи. До краха империи и гражданской войны еще далеко, но в русском небе уже посверкивают зарницы будущей грозы и льется первая кровь. Эпоха Александра II и Александра III дает ответ на вопрос: почему всё вышло так, как вышло.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Царская охота»
Давайте познакомимся с этими (как к ним ни относись) яркими личностями ближе, ведь они определили дальнейший ход отечественной истории.
Вот перечень ключевых участников фантасмагорической охоты, в которой царь был дичью, а на охотников, в свою очередь, охотилась полиция всей Российской империи.
Единого руководителя в Исполнительном комитете не было, но ведущую роль вначале там играл 24-летний Александр Михайлов, обладавший незаурядными способностями организатора, конспиратора и финансового распорядителя. Он был, как почти все они, из студентов, поверивших в революцию. Ушел в народ, много бродил по Руси, жил среди раскольников, привлеченный их духом антигосударственного сопротивления. Состоял в «Земле и воле», был одним из инициаторов перехода к террору. Знаменитая впоследствии революционерка Вера Фигнер сказала про него: «Неоценимый страж всей нашей организации, тип хозяина-устроителя, от бдительности которого не ускользала ни одна мелочь, касающаяся нашей безопасности». Готовя убийство царя, Михайлов изучил все проходные дворы Петербурга, за что получил кличку Дворник. Вот кредо Михайлова-Дворника, его собственными словами: «Жизнь для меня — это постоянная борьба всеми силами существа во имя идеи. Смерть же много лучше прозябания и медленного разрушения. Поэтому я так спокойно и весело жду приближающегося момента небытия». Он действительно был человек веселый. Все мемуаристы про это пишут.
Другим руководителем был волевой, всеми уважаемый 28-летний Андрей Желябов по кличке «Борис», выходец из крепостного крестьянства, получивший образование благодаря своим способностям и упорству. По словам другого народовольца, это был «генерал между всеми социалистами» — имелись в виду лидерские качества Желябова. Он был прекрасным оратором, хорошо разбирался в людях, обладал неиссякаемой энергией. «История движется ужасно тихо, надо ее подталкивать», — так объяснял Желябов мотивы своей вовлеченности в революцию. Впоследствии профессиональных подпольщиков в России появится много, но Желябов был одним из первых. На допросе он скажет: «Жил на средства из фонда для освобождения народа. Жил под многими именами; называть их считаю неуместным».
У Желябова была гражданская жена (церковного брака в этой среде не признавали), товарищ по партии, 26-летняя Софья Перовская. Она принадлежала к совсем другой страте общества, высшей аристократии. В шестидесятые годы ее отец служил столичным губернатором, затем — одним из руководителей министерства внутренних дел. Софья семнадцатилетней ушла из дома, была учительницей в народной школе, фельдшерицей. Будучи арестована, бежала от жандармов и перешла на нелегальное положение. Тоненькая, хрупкая, она выглядела подростком, но имела железный характер. «Мы затеяли большое дело, — сказала она однажды. — Быть может, двум поколениям придется лечь на нем, но сделать его надо».
23-летний Степан Халтурин, в отличие от большинства товарищей, образования не имел. Он вырос в крестьянской семье, выучился на краснодеревщика и до ухода в революцию зарабатывал на жизнь физическим трудом. Относил себя к рабочему классу, попробовал создать первую русскую рабочую партию, а когда ее разгромила полиция, стал мечтать о том, что тирана-царя убьет именно рабочий. Халтурин не был ни теоретиком, ни организатором, это был исполнитель, человек действия.
Когда стало ясно, что после соловьевского покушения «на прямой выстрел» к царю уже не подобраться и что убить его можно только бомбой, очень важной фигурой в организации стал талантливый химик-самоучка Николай Кибальчич. В 1879 году ему было 26 лет, но он уже отсидел три года в тюрьме за распространение нелегальной литературы. Выпущенный под надзор полиции, ушел в подполье. Кибальчич в домашней лаборатории производил динамит и нитроглицерин, разработал переносные взрывные снаряды собственной конструкции. Эти, как тогда говорили, «адские машины» работали безупречно.
Народовольцы:

А. Желябов

Н. Кибальчич

Н. Клеточников

С. Халтурин

С. Перовская

А. Михайлов
Еще один важный член тайной организации напрямую в подготовке не участвовал, но без него предприятие не состоялось бы. Николай Клеточников, самый старший по возрасту, но все равно лишь 32-летний, тоже был из людей особенных, однако иного рода. Неизлечимо больной чахоткой, он решил посвятить остаток жизни великому делу освобождения, сам вышел на подпольщиков и предложил использовать его на пользу революции. С начала 1879 года он служил в канцелярии Третьего отделения, имел доступ к секретным сведениям и передавал их народовольцам, благодаря чему полиции очень долго не удавалось выйти на их след. Вот как объяснял Клеточников на суде свою двойную жизнь: «До тридцати лет я жил в глухой провинции, среди чиновников, занимавшихся дрязгами, попойками, вообще ведущими самую пустую, бессодержательную жизнь. Среди такой жизни я чувствовал какую-то неудовлетворенность, мне хотелось чего-то лучшего. Наконец попал в Петербург, но и здесь нравственный уровень общества не был выше. Я стал искать причины такого нравственного упадка и нашел, что есть одно отвратительное учреждение, которое развращает общество, которое заглушает все лучшие стороны человеческой натуры и вызывает к жизни все ее пошлые темные черты. Таким учреждением было III отделение. Тогда, господа судьи, я решился проникнуть в это отвратительное учреждение, чтобы парализовать его деятельность».
Единоборство небольшой группы заговорщиков-народовольцев и государственной махины продолжалось полтора года и завершилось победой не Голиафа, а Давида. После нескольких неудачных попыток террористы все же своего добились.
К этому времени Александр II уже трижды становился объектом покушения. Кроме Каракозова и Соловьева в царя еще стрелял польский эмигрант — в 1867 году, во время высочайшего визита в Париж. Пятифранковый пистолет разорвался в руке стрелявшего, девятнадцатилетнего Антона Березовского, поэтому французы несостоявшегося цареубийцу не казнили, а всего лишь отправили на каторгу (что ухудшило отношения между двумя странами и вскоре, во время прусской войны, дорого обойдется Луи-Наполеону).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: