Николай Лузан - Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Следующий сообщение Грабовского о деятельности заговорщиков поступило осенью 1821 года. Реакцией на них стал Указ Александра I от 1 августа 1822 года, запрещавший деятельность масонских лож и тайных обществ в России. Указ носил декларативный характер. Всё закончилось тем, что у военных и гражданских чинов взяли подписки, что они не состоят ни в масонских ложах, ни в тайных обществах. Такое отношение к заговорщикам деморализовало спецслужбы.

Спохватился император лишь в мае 1824 года, когда его лейб-медик Я. Виллие передал личное письмо родственника — унтер-офицера 3-го Украинского уланского полка И. Шервуда. Тот сообщал, что вошел в доверие к членам «Южного общества» Н. Булгари и Ф. Вадковскому и в беседах с ними выяснил наличие в войсках, расквартированных на юге России, законспирированной военной организации. В июле Шервуд был представлен Александру I. Выслушав доклад, император поручил ему разработать план «разведывания тайного общества», а начальнику южных военных поселений И. Витте, имеющему слабое представление о политическом сыске, повелел выделить ему «…все средства к открытию злоумышленников».

Шервуд справился с заданием — вошел в доверие к Вадковскому, выведал у него сведения о составе руководства «Южного общества» и в октябре 1825 года представил рапорт по команде. Документ лег на стол управляющего Собственной Его Императорского Величества канцелярии графа А. Аракчеева. Он не уведомил Александра I, по причине того, что тот «…находился в тяжком расстройстве здоровья по причине убийства дворовыми людьми любовницы Н. Минкиной».

Самоустранившись от расследования, Аракчеев поручил его генерал-майору А. Эйлеру. Тот рвения не проявил и заволокитил расследование.

Очередные сведения о заговоре «злоумышленников» дошли до Александра I только 5 ноября 1825 года далеко от столицы, в Таганроге, куда он прибыл с инспекцией военных поселений в Крыму. Доклад о «злоумышленниках» ему представил Витте. Ссылаясь на данные своего подчиненного А. Бошняка, он сообщил императору о существовании «тайного общества», составе участников и их «злоумышлениях». 10 ноября Александр I распорядился, чтобы начальник Главного штаба И. Дибич произвел аресты «злоумышленников». 16 ноября император «впал в летаргический сон» и 19 ноября в 11 часов скончался. Его смерть повергла всех в шок. В те трагические дни царственной семье и ее окружению было не до «злоумышленников». На первый план вышел вопрос о престолонаследии. Александр I был бездетен, и мрачная тень смуты замаячила над Россией.

14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге заговорщики «учинили мятеж». Не силами спецслужб, пребывавшими в «расстроенном состоянии», а военными средствами император Николай I подавил выступление декабристов. Несмотря на угрозу собственной жизни, он проявил великодушие и милосердие, из 40 смертных приговоров утвердил пять, заменив четвертование повешением. Младшие чины, подпавшие под «агитацию злоумышленников», избежали сурового наказания.

Восстание декабристов, смертельно угрожавшее власти самодержавия, утвердило Николая I в мысли о необходимости воссоздании эффективной спецслужбы. В декабре 1825 года он поручил графам П. Толстому, А. Бенкендорфу и генералу И. Дибичу подготовить соответствующие проекты. В первой половине 1826 года они были исполнены. Основой для организации будущего знаменитого Третьего отделения стали предложения Бенкендорфа. В частности, в пояснительной записке он писал:

«…События 14-го декабря и страшный заговор, подготовлявшийся уже более 10 лет, эти события, вполне доказывают ничтожество нашей полиции и необходимость организовать новую полицейскую власть по обдуманному плану, приведенному как можно быстрее в исполнение…».

Заслуживает внимания тот факт, что в проекте будущего Третьего отделения Бенкендорф использовал многие разработки Пестеля. Руководитель «Южного общества» отводил особое место «тайной полиции», призванной обеспечить защиту «революционной диктатуры».

По мнению Бенкендорфа, надобно, чтобы тайная полиция «…обнимала все пункты империи, подчинялась системе строгой нейтрализации, чтобы ее боялись и уважали, и чтобы уважение это было внушено нравственными качествами ее главного начальника».

Изучив все три проекта, Николай I поступил по примеру своих великих предшественников — Ивана Грозного, Алексея Михайловича (Тишайшего) и Петра Великого, поднял на должный уровень спецслужбу и подчинил себе. 3 июня 1826 года он подписал Указ о присоединении Особой канцелярии МВД к Собственной Его Императорского Величества канцелярии и образовании Третьего отделения. В Указе были определены как структура, так и основные функции новой спецслужбы:

«…Предметом занятия сего 3 отделения Собственной моей канцелярии назначаю:

1. Все распоряжения и известия по всем вообще случаям высшей полиции.

2. Сведения о числе существующих в государстве сект и расколов.

3. Известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, штемпелям, документам и проч., коих розыскания и дальнейшее производство остается в зависимости министерства финансов и внутренних дел.

4. Сведения подробные о всех людях, под надзором полиции состоящих, равно и все по сему предмету распоряжения.

5 Высылка и размещение людей подозрительных и вредных.

6. Заведывание наблюдательное и хозяйственное всех мест заточения, в коих заключаются государственные преступники.

7. Все постановления и распоряжения об иностранцах, в России проживающих, в предел государства прибывающих и из оного выезжающих…».

25 июня 1826 года руководителем новой спецслужбы был назначен Бенкендорф.

Структурно Третье отделение состояло из 5-ти экспедиций, общего и двух секретных архивов. Центральное место отводилось 1-й экспедиции, на нее возлагался политический сыск. Первоначальный ее штат составлял всего 16 человек.

В тот же день управляющим Третьим отделением был назначен бывший глава Особой канцелярии, действительный статский советник М. Фок. Опытнейший контрразведчик, один из умнейших людей своего времени, он фактически осуществлял практическую деятельность спецслужбы. Одна из ее важнейших функций состояла в надзоре за чиновным аппаратом. Данной работе Фок уделял первостепенное значение. Эту свою позицию он так излагал в докладной Бенкендорфу:

«Бюрократия, говорят, это гложущий червь, которого следует уничтожить огнем или железом; в противном случае невозможны ни личная безопасность, ни осуществление самых благих и хорошо обдуманных намерений, которые, конечно, противны интересам этой гидры, более опасной, чем сказочная гидра. Она ненасытна; это пропасть, становящаяся все шире по мере того, как прибывают бросаемые в нее жертвы…».