Николай Лузан - «Загадка» СМЕРШа

27 июня 1943 года начальник ГУКР Смерш НКО СССР комиссар госбезопасности 2-го ранга Виктор Абакумов санкционировал начало одной из самых блистательных операций, проводившихся против гитлеровских спецслужб. Она получила кодовое название «Загадка» и завершилась 22 марта 1945 года.

В ходе операции до высшего гитлеровского командования было доведено пять стратегических дезинформаций, оказавших серьезное влияние на ход Курского и других сражений на Восточном фронте, был захвачен ряд кадровых сотрудников разведоргана «Цеппелин», а также нейтрализована попытка террористического акта против наркома путей сообщения СССР Лазаря Кагановича. При благоприятном стечении обстоятельств — получении прямого доступа своего агента Попова к Сталину — гитлеровские спецслужбы рассчитывали ликвидировать и вождя.

Главный герой операции, замечательный советский разведчик Виктор Яковлевич Бутырин, носивший в Смерше оперативный псевдоним Северов, а в «Цеппелине» — Попов, за «успешное выполнение заданий» удостаивался личных благодарностей шефа Главного управления имперской безопасности (РСХА) обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера. До июля 1944 года группа «Иосиф» (кодовое название группы Бутырина в «Цеппелине») давала важные сведения немецким спецслужбам, которые очень ценили ее. Ошибались они только в одном — группа «Иосиф» действительно работала блестяще, но на Иосифа Сталина.

К этому выдающемуся успеху Виктор Бутырин и военные контрразведчики шли долго. Первые шаги по выполнению операции «Загадка» были сделаны осенью 1941 года. А впереди был долгий, полный тяжких испытаний и смертельного риска путь.

Размытый силуэт старенького, потрепанного огнем зенитных батарей «небесного тихохода» У-2 описал широкий полукруг над лесной чащобой, скованной небывалой для ноября стужей, и пошел на второй заход. Армейский разведчик Виктор Бутырин приник к плексигласовому колпаку кабины, пытаясь отыскать огни сигнальных костров.

Эти места были ему хорошо знакомы. В сентябре 1941-го здесь, у деревни Пендяковка, насмерть стоял его батальон. Трое суток гитлеровцы гусеницами танков утюжили передовые позиции рот ленинградского ополчения и лишь на четвертый день смогли сломить их отчаянное сопротивление. Те, кто уцелел после рукопашной, нашли спасение в лесах. Среди них был и стрелок-пулеметчик младший сержант Бутырин. К середине сентября окруженцы с боями пробились на позиции советских войск, и там им пришлось пройти через фильтрационный пункт военной контрразведки особого отдела дивизии. У особистов вопросов к Виктору не возникло, зато они появились у майора Гусева из разведотдела штаба Северо-Западного фронта, и после беседы с ним Бутырин был направлен на краткосрочные курсы подготовки зафронтовых разведчиков.

Подобного поворота он никак не ожидал. Три месяца назад, 17 июня 1941 года, поднимаясь по ступенькам мрачного особняка на Литейном, младший научный сотрудник центральной лаборатории гидродинамики Бутырин уже мысленно попрощался со свободой. Колючий взгляд следователя НКВД и его «непростые» вопросы, казалось, не оставляли Виктору шансов уйти от убойной 58-й статьи. Зловещая коса репрессий, безжалостно прошедшая по семье Бутыриных в 1938 году, снова нависла над ним.

…В тот майский вечер они с матерью так и не дождались отца. Его телефон молчал, дежурный вахтер ничего вразумительного сказать не мог. Недобрые предчувствия, охватившие их, спустя несколько часов подтвердились. Перед рассветом в квартиру вломились трое и перевернули все вверх дном в поисках «доказательств шпионской деятельности» отца. Обыск закончился арестом матери.

Вслед за родителями Виктора в тюрьму отправились сестра отца и двоюродный брат матери Лещенко — крупный работник наркомата путей сообщения. Ему «аукнулась» недавняя командировка в Америку. Ретивые следователи из НКВД разглядели в нем «американского шпиона», но до трибунала дело довести не успели, так как сами оказались… «наймитами империализма, пробравшимися в органы госбезопасности и занимавшимися шельмованием советских кадров».

После освобождения дяди у Виктора затеплилась робкая надежда, что справедливость восторжествует и в отношении отца с матерью и они вернутся домой. Но время шло, а вместе с ним таяла и надежда. И тогда он начал, что называется, стучаться во все двери. В управлении НКВД это восприняли по-своему и принялись копать под него. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не война, которая, как безжалостный экзаменатор, отмеряла каждому то, чего он заслуживал.

Враг рвался к Ленинграду, и военкомату было не до того, чтобы выискивать «темные пятна» в биографиях добровольцев. На вес золота был каждый штык. 7 июля красноармеец Бутырин в составе маршевой роты отправился на передовую. Три месяца в окопах, и ни одной царапины — это было настоящим чудом. Следующее чудо произошло после выхода Виктора из окружения, когда армейский разведчик майор Гусев остановил на нем свой выбор. В пользу Бутырина говорили не столько знание немецкого языка и навыки работы на рации, полученные еще в школьном кружке, сколько месяцы, проведенные на передовой. И Гусев не ошибся в своем выборе. К ноябрю 1941-го на счету Виктора были уже три удачные заброски в тыл к гитлеровцам. Он оказался одним из немногих, кому удалось не только добыть ценные данные о противнике, но и вывести из окружения сотни красноармейцев и командиров.

На этот раз перед ним стояло более сложное задание. Разведчику Бутырину предстояло легализоваться на оккупированной территории, потом наладить работу резидентуры военной разведки штаба Северо-Западного фронта по сбору информации о частях 1-го армейского корпуса вермахта, а также организовать диверсии на транспортных коммуникациях Мга — Кириши и Мга — Тосно. Успех предстоящей операции, как, собственно, и жизнь Виктора, во многом зависел от надежности неведомых ему Бориса, Петра и дяди Вани. Их имена, адреса явок и пароли он вызубрил, как таблицу умножения. До встречи с ними оставались считаные минуты.

Самолет снизился. Летчик обернулся и энергично закрутил рукой над головой. Виктор догадался — подошло время высадки и, напрягая зрение, силился разглядеть сигнальные огни, но так ничего и не увидел. Ночной мрак скрадывал очертания. Летчик медлил и продолжал кружить над лесом. Наконец, луна выглянула из-за туч и блеклым светом залила окрестности. Сквозь морозную дымку проступили черный пунктир железной дороги, идущей на Мгу, белое овальное пятно занесенного снегом озера и сгоревшая церковь, взметнувшаяся к небу черной свечой колокольни.