Николай Лузан - Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

В то же время страны — победительницы, продолжая публично заявлять, что заставят Германию заплатить «все до последнего пфеннига», за кулисой делали обратное. По признанию всё того же Черчилля.

«…Германии было предоставлено, главным образом Соединенными Штатами и Великобританией, более полутора миллиардов фунтов стерлингов, что дало ей возможность быстро ликвидировать разрушения, причиненные войной» [18] У. Черчилль. Вторая мировая война. – М., 1991. Кн. 1. Т. 1. С. 22. [19] Там же. С. 27. .

Наряду с оказанием финансовой помощи многие крупные американские компании приняли участие в модернизации ведущих промышленных гигантов Германии, таких как «ИГ Фарбениндустри» (во время войны выпускал отравляющий газ, использовавшийся для умерщвления заключенных концентрационных лагерей), «Опель», нефтяного концерна «Дойч-американише петролиум», угольного «Гуго Стиннес» и других.

Именно США и Великобритания сыграли ключевую роль в возрождении экономической, а затем и военной мощи Германии. В 1924 году они инициировали разработку специального плана о новом порядке репарационных выплат Германии странам-победительницам в Первой мировой войне. Он получил название «план Дауэса» — по имени председателя международного комитета экспертов, созданного при Комиссии по репарациям, в прошлом генерала армии США Ч. Дауэса. План был утвержден 16 августа 1924 года на международной конференции в Лондоне и вступил в силу 1 сентября того же года. Только за пять лет, в основном от США, Германия получила кредитов на сумму в 21 млрд марок. Что позволяло ей производить выплаты по репарациям и одновременно развивать свою экономику. По признанию германского банкира Я. Шахта, «…Германия получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за сорок лет, предшествовавших Первой мировой войне»'.

Как результат в 1929 году Германия вышла на третье место в мире по экспорту продукции — 9,2 %. Впереди нее были только США — 15,6 % и Великобритания — 10,7 %.

В феврале 1925 года ей открыли дверь на международную политическую кухню. На конференции в Локарно она уже участвовала не только в качестве провинившейся. Победители, еще раз строго спросив с Германии за «шалости» 1914–1919 годов, обернувшиеся для народов Европы миллионами человеческих жизней, показали путь, на котором ей предстояло искать решение своих экономических и социальных проблем — Drang nach Osten. По итогам конференции участники подписали пакт, развязавший руки Германии на восточном направлении. Первая его статья устанавливала «сохранение территориального статуса-кво, вытекающего из границ между Германией и Францией, между Германией и Бельгией и неприкосновенность указанных границ…».

Вторая статья обязывала эти страны «не предпринимать друг против друга какого бы то ни было нападения или вторжения» [20] H. Schacht. Meine Abrechnung mit Hitler. Hamburg, 1948. S. 4. [21] Локарнская конференция 1925 г. Документы. – М., 1959. С. 485. .

Что касается нерушимости границ Германии на востоке, то руководители Польши и Чехословакии — А. Скшинский и Э. Бенеш — под давлением Лондона и Парижа подписали с Германией лишь арбитражные договоры. Их смысл состоял в том, что гарантии польско-германских, чехословацко-германских границ, а также решение спорных вопросов отдавалось в ведение согласительных комиссий, в состав которых входили представители обеих сторон и назначенные ими же представители третьей стороны — страны.

Министру иностранных дел Германии Г. Штреземану не понадобилось напрягаться, чтобы понять на какой путь толкают будущий военный каток будущего рейха партнеры по переговорам. Он воспользовался ситуацией, чтобы ослабить путы Версальского договора. Обращаясь к участникам конференции, Штреземан заметил:

«…Если против Советской России начнется война, то Германия не может считать себя безучастной и должна будет, несмотря на трудности, выполнить свои обязательства» [22] Локарнская конференция 1925 г. Документы. – М., 1959. С. 321. .

Его заявление нашло поддержку у остальных участников конференции. Штреземан поспешил развить успех. Он поставил перед ними вопрос о вооружении Германии и нашел союзника в лице британского премьера Чемберлена. Тот утверждал:

«…Германия станет союзником всех остальных государств — членов Лиги. Ее сила станет их силой. Ее слабость станет ее слабостью. Все остальные государства будут вынуждены оказывать помощь Германии и те, кто разоружил Германию, должны опять вооружить ее» [23] Там же. С. 323. .

Заручившись поддержкой Лондона и Парижа, за которыми маячила тень Вашингтона, воротилы германского бизнеса и армейская верхушка рейхсвера, жаждавшие вернуть утраченные позиции и снова побряцать оружием, занялись поиском внутренней политической силы. Силы, которая бы смогла собрать в один крепкий кулак общество, пережившее чудовищную национальную катастрофу и находившееся в глубочайшей депрессии.

Компартия Германия с ее лидером Э. Тельманом, имевшая тесные связи с большевистской Россией, по определению не могла быть союзником боссов «Стального треста» — Ф. Тиссена, «Рейнско-Вестфальского угольного синдиката» — Э. Кирдорфа, банкира Я. Шахта и других в осуществлении реваншистских планов. Социал-демократы с их либеральными взглядами также не годились на роль спасителя нации. И тогда тиссены, шахты и кирдорфы обратили внимание на напористую публику — нацистов и их вождя Гитлера. Умело спекулируя на национальной гордости немцев, они разжигали «огни воинственной Пруссии» и быстро набирали политический вес в обществе. В 1925 году, когда они вышли из прокуренных мюнхенских пивных, их было всего 17 тысяч, через 2 года свыше 40 тысяч. Причина стремительного роста популярности нацистов состояла в том, что Гитлер умело использовал в пропагандисткой работе униженное национальное достоинство немцев. Он цинично заявлял:

«…перед Бисмарком благоговели! Почему? Широкие массы любят мужественность, потому, что они женственны; они хотят, чтобы их вели, и не желают иметь такого ведущего, который бы говорил им: это можно сделать одним путем, можно другим, а возможно, и еще как-нибудь. Массы хотят человека, который, топнув сапогом, говорит: вот правильный путь» [24] W. Jochman. Im Kampf und die Macht. Frankfurta. – M., 1960. S. 110–111. .

Гитлер также хорошо знал: чего хотели от политика крупный бизнес и военные. На встречах с ними он твердил о необходимости восстановления Германией статуса великой державы. И они услышали.

В апреле 1927 года Гитлер был приглашен на встречу с 400 крупнейшими предпринимателями Рура. Она проходила на вилле стального «короля» А. Круппа. На ней нацисты и бизнесмены быстро нашли общий язык. Гитлер гарантировал бизнесу неприкосновенность собственности и рост прибылей, военным обещал возрождение былой мощи армии, заверил в том, что раз и навсегда покончит в Германии с «коммунистической заразой» и установит твердый порядок. Бизнесмены его услышали и открыли свои кошельки. Тиссен одним из первых внес в фонд нацистов 3 млн марок. Его примеру последовали другие. С того времени нацистская партия стала расти как на дрожжах. В 1928 году ее численность уже составляла 100 тыс., в 1929 году -178 тыс., в 1930 году — 380 тыс., а к концу 1931 года — превысила 800 тысяч.