Александр Бушков - Оборотни в эполетах [Тысяча лет Российской коррупции] [litres]

Только в Болгарии мужики поняли, как их обдурили. Где война – там и инфляция. Курс бумажных денег постоянно полз вниз, а корм для лошадей стоил бешеных денег. Кроме того, бойкие коммерсанты задерживали выплаты, безбожно обсчитывали, при любом удобном случае накладывали на возчиков штрафы. Кончилось все тем, что несколько тысяч возчиков, оставшись без копейки, были вынуждены продать лошадей с телегами тем же самым дельцам – и застряли в Болгарии. Кто-то пешком двинулся в неблизкий путь домой, прося по дороге милостыню. Многих скосила тифозная эпидемия. Только под конец войны правительство распорядилось вывезти оставшихся в живых в Россию на казенных пароходах. Изрядная доля от этих почти двадцати миллионов (причем золотом) осталась в кармане Варшавского – ну, и мелкоте кое-что перепало…

Столь же гнусно-прославленной (пользуясь словечком из романа Аркадия Гайдара) оказалась состоявшая сплошь из евреев фирма «Грегор, Горовиц, Коган и К о». Открыв контору по снабжению действующей армии продуктами и получив 70 миллионов рублей из государственной казны, она вскоре объявила о своем банкротстве. Прибывшая военная ревизия обнаружила: фирма поставляла в армию главным образом либо подпорченные, с «истекшим сроком хранения», либо фальсифицированные продукты, что вызвало у солдат массовые заболевания и пищевые отравления. И вдобавок господа коммерсанты вульгарным образом украли 12 миллионов рублей золотом из выданных им казной 70.

Попробуйте угадать результат. Ни за что не угадаете.

Не было ни судов, ни «посадок». Вовсе даже наоборот: фирма представила в военное ведомство документ, в котором красочно расписывала свои убытки и просила выдать компенсацию, ни много ни мало – 5 миллионов рублей золотом.

Столько им и выдали, до копеечки. Такие дела. Наследник, будущий царь Александр III, находившийся в то время в действующей армии, писал жене: «Что за беспорядок в тылу армии – этого представить нельзя. Интендантство продолжает бездействовать. Товарищество жидов продолжает грабить казну самым бесцеремонным образом, и, несмотря на это, мы все-таки ничего не получаем и ничего к нам не привозят…»

Ужас, верно? Пронырливые жиды вовсю грабят Россию…

А вот теперь господ национал-патриотов просят более не радоваться. Потому что копать мы станем глубже…

Во-первых, не менее беззастенчиво Россию грабили как отечественные интенданты, к еврейству не имевшие никакого отношения, так и «цвет нации» – стопроцентно русские справные мужички, все как один носившие крест на шее и исправно посещавшие православные храмы…

Речь идет о сапожниках из знаменитого села Кимры Тверской губернии. Село было довольно крупное – несколько тысяч жителей – и считалось центром обувной промышленности России, точнее, сапожной (кимряки специализировались исключительно на сапогах). Товар уходил в основном на московские рынки.

Кто-то работал честно, тачал доброкачественный товар, а кто-то… Часть сапожников без малейшего еврейского наущения и участия безбожно гнали фуфло: присобачивали к сапогам замаскированные под кожу картонные подошвы, в первый же дождливый день отваливавшиеся, так что покупатель оставался черт знает в чем: сапоги-то есть, да подошвы нет…

Впаривали это фуфло неосмотрительным покупателям столь же русские, столь же православные купцы. Жалобы ни к чему не приводили: купцы и сапожники купили на корню местное полицейское начальство. И продолжалась этакая веселуха несколько лет.

Потом вся эта «мафия» напоролась в начале 60-х годов XIX века на московского полицмейстера Лужина. Узнав достаточно и о картонных подметках, и о купленной полиции, Лужин, никого заранее не предупреждая, внезапно устроил натуральное «маски-шоу» – ну, разумеется, без масок. Подчиненные ему полицейские, незаметно стянутые на место, ворвались на склады московского рынка Старой площади – где как раз принимали очередную порцию товара из Кимр. Арестовали всех: и владельцев складов, и купцов, и тех кимряков, что привезли свое фуфло. Не требовалось много времени и сил, чтобы определить фальсификат – достаточно перочинным ножичком ковырнуть…

Все привезенные сапоги оказались с картонными подошвами. Следствием и судами Лужин заморачиваться не стал – возможно, подозревал, что и в суд могут занести. Он попросту своей властью (на что по тогдашним дореформенным законам имел полное право) велел разложить всех до единого арестованных, снять с них портки и выдрать розгами так, чтобы неделю потом сесть не могли. Что его подчиненные тут же исполнили быстро и качественно. Поротые орали благим матом, Господом Богом клялись, что в жизни так делать больше не будут, детям и внукам закажут. Лужин пообещал: если обманут и подобное повторится, порка будет такая, что только что завершившаяся покажется милым пустячком. А то и не ограничится поркой – места в тюрьме всем хватит…

И ведь подействовала эта воспитательная мера, на десять с лишним лет сапожники-кимряки и думать забыли о картонных подошвах. Но потом грянула Русско-турецкая война…

Слово В. Гиляровскому: «О бумажных подметках вплоть до Турецкой войны 1877–1878 годов слышно не было.

Но во время Турецкой войны дети и внуки кимряков были „вовлечены в невыгодную сделку“, как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подошвы… подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по мелким магазинам с девизом „на грош пятаков“ и „не обманешь – не продашь“».

Сапоги с картонной подметкой тачали исконно русские «мастера», а принимали их исконно русские интенданты. Среди посредников, правда, были и евреи, но их роль тут третьестепенная.

Лично я, представляя практически босых на снегу солдат, перевешал бы вдоль дороги без суда и следствия всех – и сапожников, и посредников, и интендантов, и кое-кого еще…

Да, кстати, если вернуться к «товариществу жидов», столь яростно гонимому и знаменитым писателем Крестовским, и наследником-цесаревичем. Каким таким волшебным образом эта гоп-компания – Грегор, Горовиц, Коган и примкнувший к ним Варшавский, – присвоившая миллионы казенных денег, ухитрилась еще и получить за мнимые убытки компенсацию в те самые 5 миллионов рублей золотом?

Никакого волшебства, все обстояло буднично, привычно и где-то даже скучно. Помянутые дельцы нашли ловкого адвоката, тот занес приличную сумму княгине Юрьевской, и очаровательная Рюриковна, которой такое давно было не в новинку, быстро «решила вопрос»… А как вообще вышло, что эта компания получила жирные подряды, на которых можно было красть многими миллионами? И вновь ларчик просто открывался: Грегор был давним хорошим знакомым начальника штаба действующей армии, еще одного исконно русского человека, благородного дворянина генерала Непокойчицкого. Тот и поспособствовал – и уж, безусловно, не по доброте душевной. О том, что генерал был в доле, прямо писал в своих мемуарах граф Витте.