Владимир Рыжков - Вторая мировая как битва народов. Страны войны

В Мюнхене речь шла лишь о том, чтобы уступить Гитлеру немецкие области Чехословакии. Именно в этом была суть достигнутого соглашения. Но Гитлер немедленно пошел дальше. Мюнхенское соглашение было им нарушено немедленно.

Если бы Франция и Польша в тот решающий момент объединились с Чехословакией, они могли бы вместе успешно противостоять нацистской армии. Три этих государства были примерно равны Германии по совокупному потенциалу населения, армии и экономики и могли бы организовать успешный отпор Гитлеру. Но Польша, так же как и Франция, выбрала совсем другое поведение. После начала раздела Чехословакии она не только не выступила вместе с чехословаками, но, наоборот, быстро забрала себе спорный кусок Тешинской области.

Президент Бенеш под давлением Гитлера и великих союзных держав лично подписал Мюнхенское соглашение, согласившись отдать большую часть страны в надежде спасти все остальное. Всю свою жизнь он боролся за существование независимой Чехословакии и до конца пытался спасти ее от гибели. Что касается его психологического состояния в те роковые дни, то существует целый ряд свидетельств о том, что у Бенеша возник так называемый мюнхенский синдром. Он стал опасаться односторонней ориентации на западные страны.

Ясно, что чехословацкая пресса и общество крайне остро восприняли Мюнхен. Звучала открытая критика, возмущение, протесты, в обществе распространилась депрессия. В народных массах царило подавленное настроение.

Захватив уже в марте 1939 года всю Чехословакию, Гитлер заполучил в свое распоряжение первоклассную промышленную базу – самые современные действующие заводы, квалифицированную рабочую силу, богатую сырьевую базу и так далее. Поначалу ему даже удалось решить проблему безработицы – около 100 тысяч чешских рабочих получили новые рабочие места в связи с необходимостью Германии в рабочей силе и выполнении военных заказов.

Бенеш в 1938 году уехал из страны – вначале в Париж, потом в Лондон, где сформировал правительство в изгнании, которое западные державы признали не сразу. Политикой Черчилля, после того как он стал премьер-министром, было стремление сосредоточить все легитимные правительства захваченных немцами стран в Лондоне, что стало важным внешнеполитическим инструментом Великобритании. В британской столице в годы войны жили и работали француз де Голль, поляк Сикорский и многие другие главы изгнанных нацистами правительств.

Тот факт, что политическое руководство Чехословакии не отдало приказ о военном отпоре, когда немецкий вермахт двинулся на захват всей Чехословакии, можно рассматривать с двух точек зрения. С одной стороны, это было национальным позором, трусостью, с другой – результатом осознанной необходимости, следствием понимания бессмысленности сопротивления. Поляки же без колебаний отдали приказ сражаться 1 сентября 1939 года. Польша отчаянно сопротивлялась и нанесла значительный ущерб вермахту. У поляков не было двух точек зрения по этому вопросу – они храбро воевали, как и позднее русские.

Чехи были другими. Это совсем другой народ, у него иная политическая культура. Поэтому формы сопротивления оккупации у них были иными. Чехи не дрались, но это не означало, что они не сопротивлялись. Ими было создано небольшое партизанское движение, но основными формами сопротивления немцам стали саботаж и забастовки. Это сопротивление было довольно чувствительным для немцев и даже заставляло их несколько раз принимать решения о введении в стране военного положения.

Как реакция на сопротивление начались массовые репрессии, а позднее развернулся Холокост. Прямые потери населения от оккупации и репрессий составили больше 300 тысяч человек – при этом необходимо учитывать небольшие масштабы страны. Из этих потерь больше 270 тысяч человек составили жертвы Холокоста: евреи и цыгане, а также те чехи и словаки, которые погибли в немецких концентрационных лагерях.

После окончания войны, в 1945 году, чехословацкими властями была произведена массовая депортация судетских и карпатских немцев с территории Чехословакии. По указу Бенеша около 3 млн судетских и 500 тысяч карпатских немцев были насильственно изгнаны с территории Чехословакии, а освободившиеся города и села были заселены чехами и словаками.

Борис Ковалев, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН

Испанская «Голубая дивизия» появилась на советской территории в начале осени 1941 года. Но поскольку у немцев не хватало транспорта, дорогу практически через всю Белоруссию и часть России они проделали пешком. В октябре 1941 года испанцев перебросили на волховский фронт, под Новгород, где они должны были принять участие в самом северном ударе – огромной, гигантской битве за Москву, хотя испанцам, конечно, было гораздо ближе до Ленинграда. Они участвовали в тяжелых боях зимы 1941/42 годов, в позиционных боях лета 1942 года. Косвенно принимали участие в добивании уже израненной, гибнущей 2-й ударной армии. Но в августе 1942 года их передислоцировали под Ленинград.

«Голубая дивизия» активно участвовала в оккупационной деятельности на северо-западе Советского Союза – Псков, Великий Новгород. И менее известен тот факт, что испанцы, эта самая «Голубая дивизия», принимали участие в блокаде Ленинграда.

Если рассматривать первые шаги испанской «Голубой дивизии» по советской земле осенью 1941 года, то в основном это были прежде всего добровольцы. Но уже в марте 1942 года произошла первая ротация: многие вернулись обратно в Испанию, бряцая как испанскими, так и немецкими медалями. Когда в августе 1942 года с берегов Ильменя, Волхова, приняв посильное участие в уничтожении 2-й ударной армии генерала Власова, испанская «Голубая дивизия» оказалась в Пушкине, Павловске, под Ленинградом, в большинстве своем это были уже не добровольцы, а убежденные сторонники нацизма. Даже не «Фаланги», а именно Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини, которые считали, что Франко ведет себя слишком непорядочно и слишком пассивно по отношению к Третьему рейху. Или же это были люди, которые в общем-то не представляли, что можно жить мирно, такие профессиональные вояки.

Формально «Голубая дивизия», действительно, считалась добровольческой, и формально же Франко не выступил во Второй мировой войне на стороне Гитлера, а Испания не была участницей ни антигитлеровской, ни прогитлеровской коалиций.

Здесь нужно отдать должное цинизму и ловкости испанских дипломатов, испанского министерства иностранных дел и, конечно, в первую очередь каудильо Франко, который летом 1941 года, когда казалось, что все козыри на стороне Гитлера, все-таки не объявил войну Советскому Союзу, хотя отправил туда вполне полнокровную дивизию. Это позволило ему в конце 1943 года, при крайнем неудовольствии определенной части солдат и офицеров «Голубой дивизии», отозвать ее обратно в Испанию, мотивируя тем, что Испания – это все-таки нейтральное государство.