Уильям Миллер - На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

После Лозаннского договора у власти осталось «революционное» правительство, и, пока король Георг II, живший в изоляции и в тени, оставался лишь номинальной фигурой, реальной властью пользовался полковник Пластирас, единственный незаинтересованный военный без политического опыта или амбиций. Но даже перед малоазийской бедой в стране существовало республиканское движение, более серьезное, чем в начале 80-х годов XIX века. Его возглавлял Папанастасиу, политик, изучавший в Германии социальные науки. В 1922 году он был арестован и брошен в тюрьму вместе со своими друзьями, но это только усилило их популярность, и в Греции были люди, сожалевшие о том, что после второго свержения короля Константина не была провозглашена республика. Контрреволюционное выступление трех генералов в октябре 1923 года дало им такую возможность. Однако это выступление было быстро подавлено генералом Кондилисом, греческим Кромвелем, как его называли. Это был человек, умевший принимать решения очень быстро; он прославился в стране, и это имело очень плохие последствия для монархии. Короля, без достаточных на то оснований, обвинили в том, что он сочувствует контрреволюции; возмущение людей было так велико, что роялистская демонстрация 9 декабря закончилась кровавым столкновением.

16 декабря прошли выборы в Национальное собрание; реалисты, за небольшим исключением, не приняли в них участия, и либералы с республиканцами, которые объединились в партию под руководством Папанастасиу, практически монополизировали это собрание, хотя республиканцы по-прежнему остались в меньшинстве. Но это меньшинство было активным и влиятельным. Несмотря на предупреждение Венизелоса, которого, в его отсутствие, выбрали в 18 округах, группа республиканских офицеров потребовала свержения династии. Кабинет предложил компромисс: пока будет обсуждаться новая форма правления, королю желательно было бы уехать. Соответственно, 19 декабря Георг II и его королева «удалились в свой румынский дворец», но это временное отсутствие превратилось в постоянное. Как и во время свержения отца Георга II, в стране царило спокойствие; в отличие от своего родителя, этот король не внушал грекам ни большой любви, ни ненависти, ибо у него просто не было возможности продемонстрировать, на что он способен. Как и в 1920 году, регентом был назначен адмирал Кунтуриотис, который должен был управлять страной, пока не решится вопрос о новом режиме.

После этого либералы пригласили своего лидера вернуться в Грецию. Венизелос согласился работать в качестве «временного советника» и 4 января 1924 года высадился в Фалероне. Но это был уже не тот Венизелос, которого они знали ранее; его здоровье сильно ухудшилось, и он уже плохо понимал, что происходит в Греции. За время его отсутствия появились новые люди с амбициями – ибо в греческой истории за три года сменилось целое поколение политиков. Его собственная партия разделилась на монархическую и республиканскую фракции, и он вынужден был принять пост премьер-министра, поскольку никто из его помощников не хотел служить под руководством другого человека. Полковник Пластирас после приезда Венизелоса в Грецию отказался от верховной власти и занялся своей личной жизнью.

Венизелос объявил, что не собирается никому «навязывать республику», а будет выполнять волю народа. Тем не менее Папанастасиу потребовал немедленного проведения плебисцита, который должен был одобрить превращение Греции в республику. Его план был принят, а болезнь Венизелоса заставила его уйти в отставку менее чем через месяц после возвращения в страну. Сменивший его Кафандарис вскоре понял, что его собственное положение невыносимо. Венизелос уехал из Греции, лишившись всех иллюзий, и посвятил себя переводам трудов Фукидида, желая понять, в каком правительстве нуждается Греция. В 1927 году он вернулся на Крит как частное лицо.

Премьером стал Папанастасиу, очень воинственный человек, а генерал Пангалос, Кондилис и адмирал Хаджикириакос вошли в его кабинет. Были официально приняты термины «эллинская политика» и «временный правитель», бывшие в ходу во время президентства Каподистрии. Позже они были заменены словами «республика эллинов» и «президент». 25 марта, в День греческой независимости, отмечаемый теперь по григорианскому календарю, который 16 февраля (по старому стилю) 1923 года ввело «революционное правительство», ассамблея объявила Грецию республикой (за это было подано 284 голоса и ни одного – против), правда, Кафандарис и его сторонники на голосовании не присутствовали. Впрочем, это решение должен был еще одобрить плебисцит.

С галереи Ассамблеи выпустили стаю белых голубей, к которым были привязаны листики с текстом, но автор этой книги, присутствовавший на заседании, не заметил ни особой радости, ни возмущения – все было так же, как и в тот день, когда был низложен король Георг. 13 апреля прошло голосование народа; 758 742 человека высказались за республику и 325 322 – против. «Новая» и «старая» Греция были за республику; эмигранты тоже высказались в ее пользу, а лидер роялистов уже лежал в гробу. Через несколько дней и республиканцы, и роялисты отметили столетие гибели Байрона.

Вскоре собрался парламент, чтобы обсудить новую конституцию, согласно которой должен был быть создан сенат. Но как и 1863 году, на обсуждение этого вопроса ушло слишком много времени, а кабинеты министров быстро сменяли друг друга: за Папанастасиу пришел Михалакопулос, консервативный республиканец. Два бунта в военно-морском флоте продемонстрировали желание моряков по-прежнему заниматься политикой; Женевский протокол о защите болгарских меньшинств в Греции привел к тому, что правительство Югославии в ноябре 1924 года отменило договор о греко-сербском союзе. В январе 1925 года из Константинополя был изгнан патриарх Константин VI; в отношениях с Турцией начались трения, которые продолжались, пока патриарх не ушел в отставку и на его место не был избран другой человек.

Неожиданно для всех генерал Пангалос 25 июня 1925 года устроил грандиозный блеф – имея с собой лишь двадцать восемь человек, он совершил переворот и захватил телеграф и Национальный банк. После этого он потребовал, чтобы правительство ушло в отставку, пригрозив, в случае отказа, обстрелять резиденцию президента и военного министра. Чтобы не спровоцировать гражданскую войну, Михалакопулос ушел в отставку, а генерал Пангалос занял пост премьер-министра. Голосование в Ассамблее набросило на его военную форму «парламентскую» мантию, но вскоре он от нее отказался и стал править абсолютно. Он объявил, что закон имеет обратную силу, и публично казнил двух чиновников за присвоение государственных денег; он распустил парламент и опубликовал измененный вариант конституции, но сумел примириться с роялистами, предоставив им два места в своем кабинете.