Софья Радзиевская - Рам и Гау [Повесть об обезьянолюдях]

…Слоны давно исчезли вдали, а люди орды всё ещё не решались спуститься на землю. Они словно застыли, приникая к деревьям, не двигаясь, не разжимая пальцев, впившихся в сучья.

Но вот высоко в воздухе появились какие-то крошечные тёмные точки. Стремительно увеличиваясь, они приобрели очертания птиц. Ниже, ниже! Два огромных грифа, плавно покачиваясь на распростёртых крыльях, опустились на труп слонёнка, над которым уже жужжали большие синие мухи.

Уступить кому-то огромный кусок мяса, добытый с такой опасностью?! Ну, нет!

Слоны были забыты. С дикими криками мохнатые тела посыпались с деревьев. Размахивая дубинками и рубилами, люди устремились на грабителей. Испуганные грифы, раскрыв крылья, пустились бежать по песку: тяжёлым птицам подняться в воздух без разгона невозможно. Однако охотники оказались проворнее. Руй камнем перебил крыло одному хищнику, лёгкий на ногу Кас перерезал дорогу другому. Гриф угрожающе щёлкнул клювом, но тут же забился на песке: Кас одним ударом дубинки сломал ему шею.

Люди, только что пережившие смертельную опасность, уже не думали о ней. С радостными возгласами они окружили слонёнка, нежная его кожа быстро поддалась ударам тяжёлых рубил. Грифов бросили женщинам: с них и этого хватит. Женщины не протестовали, они привыкли к тому, что их не балуют. Правда, гриф жестковат и припахивает падалью, но на такие мелочи не стоит обращать внимания. Да и от слонёнка, наверное, что-то останется, когда мужчины насытятся. И чёрные перья грифов разлетелись по воздуху…

Си, как младшей, даже от грифа досталась не лучшая часть. Но она и этим была довольна. Сидя на берегу, девочка с аппетитом доедала свою долю, как вдруг кто-то дёрнул её за волосы. Си сердито оглянулась — во время еды шутить не полагалось, но тут же съёжилась и закрыла лицо ладонью. Руй!

Однако защищаться не пришлось: косматая рука Руя поднесла к самому её лицу большой сочный кусок. Он даже шутливо мазнул мясом по губам девочки.

— Есть! — проговорил он, и грубый его голос прозвучал совсем по-доброму: — Есть!

Си нерешительно протянула руку, спрашивая глазами, не шутка ли это. Но широкий рот Руя растянулся в добродушной улыбке. Он проворчал что-то непонятное и настойчиво повторил:

— Есть!

Тогда Си, быстро схватив кусок, жадно запустила в него острые зубы. Руй постоял ещё рядом, потоптался и медленно отошёл, оглядываясь, будто желая проверить, как принят его подарок. Он был принят как надо: Си уже справилась с доброй половиной. Руй довольно кивнул мохнатой головой и заторопился туда, где пировали мужчины.

А женщины с трудом расправлялись с жёстким мясом грифов. Они с изумлением наблюдали за непонятным поведением Руя. Защищать их от врагов — дело другое, но отдавать лакомые кусочки — это для мужчины что-то невиданное. Руя же особенно побаивались: рука у него тяжёлая и на расправу скорая. Однако зависть женщин скоро прошла: слонёнка хватило на всех. Мяса и мозга из расколотых костей они наелись досыта.

Отдыхать после пиршества люди орды всё-таки отправились на деревья — не вернулись бы грозные слоны. Они хорошо знали: слоны первыми нападают редко, но обиду помнят долго и мстят за неё жестоко.

Тем временем две мохнатые фигурки усердно шагали вдоль реки навстречу своей орде. Вак наколол чем-то ногу и теперь мучился, пролезая сквозь густые заросли. Отойдя от реки подальше, можно было бы двигаться степью, это легче и быстрее. Но Рам не забыл ещё страшной битвы с дикими собаками и упорно отказывался выйти на открытое место.

Вак часто останавливался, с ворчаньем и стонами падал на землю. Рам, не обращая на это внимания, шёл дальше. Сердито хныча, Вак догонял его. Шум, который он поднимал, мог привлечь любого зверя, оказавшегося поблизости. Рам понимал это, но упрямый мальчишка не желал ничего слышать. Выйдя из терпения, Рам хватал, что под руку попадётся, — камень, палку, Вак отбегал, увёртывался от удара и продолжал, канюча, идти следом. С досады Рам сорвал зло на ни в чём неповинном дереве: размахнулся и так стукнул по нему, что ободрал кулак. От этого стало ещё обиднее. Наконец, он перестал отвечать на выходки Вака. Люди орды близко — он это чувствовал, всё остальное неважно.

Месяцы странствий с ордой не прошли для Рама даром: мускулы его окрепли, он сильно вытянулся, взгляд потерял детское выражение. Судьба была к нему сурова, приучила заботиться о себе. Хнычущий, капризный Вак был старше годами, но моложе опытом. Вдруг Вак замолк и стал крадучись подбираться к Раму сзади. Негодник задумал очередную гадость. Но Рама сейчас волновало не это: он давно уже настороженно прислушивался к тому, что делалось впереди.

Тяжёлый топот, резкий запах, трубные звуки… Рам не считал слонов врагами: они спасли его от тигра, вытащили из ямы. И всё-таки лучше держаться от них подальше. Рам на всякий случай замедлил шаги, остановился, прислушиваясь. Вак понял: для каверз сейчас не время и тихо встал позади Рама.

Но что это? Мирные трубные звуки сменились яростным рёвом, от грузного топота затряслась земля. Раздался треск, крик, слоны опять яростно затрубили…

Ветви дерева, около которого стояли мальчики, спускались низко, к самой земле. Рам и Вак тут же оказались на нижней, перескочили повыше. Над головами чернело большое отверстие — вход в дупло. Раздумывать было некогда. Рам перекинул ноги через край его и исчез в глубине. Вак последовал за ним. Дупло было такое просторное, что можно свободно усесться рядышком, но они и здесь сжались, как будто кто-то мог их заметить. Долго сидели они так, не решаясь подняться и выглянуть. А когда решились — пришла новая беда: дупло оказалось так высоко, что, стоя на дне, невозможно было дотянуться до края. Спасительное укрытие теперь грозило им гибелью. Напрасно мальчишки прыгали, стараясь зацепиться за древесные стенки. Истлевшее дерево крошилось, и они снова и снова падали вниз, обломав до крови ногти, задыхаясь от клубов потревоженной пыли.

Так кончился день, и в дупло заглянула ночь. Измученные, Рам и Вак наконец заснули.

Утро застало их ещё в большем отчаянии: хотелось есть, но ещё сильнее — пить. Пыль от древесной трухи сушила горло, попадала в глаза, и они слезились. В довершение всего, в неясном утреннем сумраке в отверстие заглянула страшная, чёрная, как уголь, физиономия, с хохолком белых волос на макушке. Вак испуганно вскрикнул и спрятался за спину Рама.

Это была большая обезьяна. Она гримасничала, верещала что-то пронзительным голосом, просунув в дупло длинную чёрную лапу, пыталась дотянуться до мальчиков. Но дупло было слишком глубоким — дотянуться не удалось. Обезьяна сердито оскалилась и просунула другую лапу. Но тут Рам схватил кусок гнилушки и запустил им прямо в оскаленную мордочку. Обезьяна пронзительно взвизгнула и исчезла.