Александр Бушков - Копья и пулеметы [litres]

(Между прочим, «Аякс» прихватил шхуну отнюдь не по случайности. Русская разведка отлично работала в Константинополе еще с Петровских времен, а то и раньше, и уж кто-то, а Уркварт, здешний резидент английской разведки, пребывал под постоянным наблюдением. Информацию о предстоящем рейсе «Виксена» русские получили с того самого совещания в доме Уркварта – в его окружении несомненно были информаторы.)

Вся эта английская возня с мятежными горцами была отнюдь не пакостью ради пакости, а важной деталью Большой Игры. Если бы Шамилю удалось захватить власть в Дагестане, Чечне и еще нескольких горных районах, от Черного моря до Каспия сплошной полосой протянулся бы «буфер», надежно отрезавший Россию от Грузии, Армении, Азербайджана, Персии и Турции, где, несомненно, хозяйничали бы англичане. В игре была и экономика – куда же без нее? По тем местам издавна, еще со времен Великого шелкового пути, проходили важные торговые маршруты, тянувшиеся до Китая…

Вернувшись в Англию, Уркварт дал волю своей обычной паранойе. Стал кричать на всех углах, что Пальмерстон – русский агент и карманы у него набиты русским золотом. Разобиженный Пальмерстон (сам отнюдь не русофил) выпер его в отставку с дипломатической службы – надо полагать, не без садистского удовольствия. Не особенно этим огорчившись, Уркварт занялся привычной работой по линии разведки – курировал отправку на Кавказ новых кораблей с оружием, основал целую сеть «комитетов по международным делам», занимавшихся систематическим распространением русофобии в Англии. Создал журнал «Портфолио», опять-таки русофобский с первой до последней страницы. И активно использовал в нем бумаги из архива наместника в Польше великого князя Константина Павловича, захваченные мятежниками в Варшаве во время восстания. Бумаги ему привезли польские эмигранты, после подавления мятежа проторенной дорожкой хлынувшие в Англию, дружески привечавшую любых борцов за свободу, если они Великой Британии были полезны и годились для ее целей. К бумагам Уркварт подходил творчески – что-то вычеркивал, что-то дописывал, а что-то и сочинял сам – кто бы проверял? Ну, и параллельно привычно искал повсюду «агентов Петербурга» – куда, как мы убедились на примере премьер-министра Пальмерстона, при богатой фантазии Уркварта мог угодить любой. Кстати, «комитеты» Уркварта состояли отнюдь не из маргиналов, а, по компетентному мнению известного экономиста Джона Стюарта Милля, сплошь из представителей британской элиты.

В 1841 г. политическая ситуация изменилась: удалось организовать коалицию европейских государств, выработавших так называемую Лондонскую конвенцию, запрещавшую проход через Босфор и Дарданеллы в обоих направлениях любых иностранных военных кораблей. Россия тоже была вынуждена ее подписать – и Черноморский флот оказался запертым в Черном море.

А еще через десяток с лишним лет «стамбульский узел» взорвался большой войной. Но это было позже, а еще в 1839 г. Великая Британия учинила на другом конце света, в Китае, очередную уникальную гнусность, до того не имевшую примеров в мировой практике…

В 1837 г. умер король Вильгельм Четвертый. Сказать о нем особенно и нечего. Вступив на престол в шестьдесят четыре года, процарствовал всего семь лет. Человек был тихий, скромный, добродушный, одеваться богато не любил, вообще не любил лишней роскоши. К государственным делам не имел ни малейших способностей и благоразумно в них не вмешивался. Один-единственный раз все же принял участие в деле, которое можно смело назвать государственным, – реформа военного флота в 1832 г. Правда, особой сложностью эта реформа не отличалась: прежде Адмиралтейством, а следовательно, и военным флотом командовал единолично лорд главный адмирал. Теперь его функции перешли к совету Адмиралтейства из шести лордов: первый лорд Адмиралтейства входил в правительство на правах военно-морского министра, остальные занимались разными делами флота. Было установлено, что четверо из них обязаны быть «морскими лордами», то есть адмиралами, а шестой – гражданским чиновником.

(Самое интересное, что эта система практически без изменений просуществовала до 1961 г., когда Адмиралтейство перестало быть отдельным министерством и вошло в состав министерства обороны.)

Что еще? В правление Вильгельма было принято несколько важных законов – о выборах в парламент, об отмене рабства в Британской империи, фабричный закон. Однако сам Вильгельм не имел к этому ровным счетом никакого отношения.

Примечателен Вильгельм другим: у него было десять внебрачных детей от ирландской актрисы Доротеи Джордан. Эта связь продолжалась более двадцати лет, а подобное мужское постоянство всегда вызывает уважение. Нужно сказать, что Вильгельм, не в пример иным монархам, с детьми поступил благородно: признал их «незаконными королевскими отпрысками» (была в английских законах такая формулировочка), дал им фамилию Фицкларенс (до того, как стать королем, он носил титул герцога Кларенса, а приставка «Фиц», как мы помним, всегда добавлялась к фамилии незаконных королевских отпрысков) и принимал при дворе.

Иногда после смерти монарха наступает некоторое замешательство, этакий смутный период, когда нет «твердо утвержденного наследника». Такое случалось не в одном королевстве и кончалось иногда смутами и кровью. Однако на сей раз все произошло прямо-таки автоматически. Обе дочери Вильгельма умерли в младенчестве. Фицкларенсы, как незаконные отпрыски, престол наследовать не могли (а ведь наверняка хотелось!). Пятьдесят шесть внуков Георга Третьего, хотя и вполне законные, тоже не имели права на трон согласно разным юридическим крючкотворствам, которые нет смысла здесь подробно описывать. Ближайшей наследницей была племянница Вильгельма, герцогиня Кентская. Ее и короновали, провозгласив «нашим законным и полномочным сюзереном леди Александриной-Викторией».

(Правда, сама она свое первое имя почему-то не любила и никогда им не подписывала ни официальные документы, ни частные бумаги. Так что очень многие попросту не знают, что она еще и Александрина – как не знал до нынешнего года и автор этих строк.)

С воцарением Виктории (будем уж называть ее так, как она сама всю жизнь себя называла) династия Ганноверов на английском престоле пресеклась. Дело в том, что по ганноверским законам, скопированным со старинного французского (салическое право), женщина из рода Ганноверов на королевскую корону не имела права. Все то же старое доброе «негоже лилиям прясть». Отныне династия именовалась Саксен-Кобург, по одному из титулов матери Виктории.

Впервые на английском престоле оказалась столь юная королева – восемнадцать лет с неполным месяцем. В высшем свете моментально прошелестел шепоток: «Не будет ничего хорошего, если империей станет править совершенно неопытная девушка восемнадцати лет от роду, которая сама только что освободилась от строгой родительской опеки».