Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

Хмурым печальным октябрьским днем 1585 года вереница повозок и карет с беженцами покидала еще недавно богатый и процветающий Антверпен. После долгой изнурительной осады испанская армия, наконец, вернула Его католическому Величеству контроль над непокорным городом, который несколько лет назад примкнул к нидерландским бунтовщикам в их борьбе за независимость от испанской монархии. Католические власти приказывают протестантам – а это более половины населения – под страхом смерти как можно скорее навсегда покинуть город, оставив все, что не смогут увезти с собой. Уезжают и многие католики: они по горло сыты войной и понимают, что ничего хорошего Антверпен в будущем не ждет. Этот небольшой и далеко не самый значительный эпизод Восьмидесятилетней войны становится огромной трагедией для крупнейшей торговой метрополии севернее Альп, еще недавно находившейся на пике роста и успеха. Никогда больше Антверпену не суждено достигнуть прежнего величия.

Спасающиеся от преследований жители – пассажиры карет и всадники – наблюдают странную картину: какой-то безумец не бежит из города, а направляется прямо туда, в лапы жестоких испанцев. Безумца зовут Кристоф Плантен. Он известен в Антверпене как типограф и издатель, основатель и глава крупнейшего в Европе, а то и в целом мире типографического предприятия, наводнившего своей продукцией Старый и Новый свет. По некогда шумному и полному жизни, а теперь стремительно пустеющему городу бродят недобро настроенные солдаты, обстановка гнетущая. Торговля и производство остановились – люди стараются не выходить на улицу без крайней надобности, все затаились и выжидают, что же последует дальше. Начнутся ли аресты и казни? Последует ли разгром города? Стоит ли бояться за свою жизнь и имущество?

Зачем Кристоф Плантен, недавно переехавший в сытый и спокойный Лейден, возвращается в занятый испанцами Антверпен? Он, конечно, не протестант, а, как сам он постоянно утверждает, вполне приличный католик, но сильно ли это обстоятельство помогало ему до сих пор? Разве не от испанских властей, обвинивших печатника в ереси и измене, ему пришлось скрываться полтора года, потеряв свое только что вышедшее на промышленные обороты предприятие и все имущество? Не он ли дрожал от страха пять лет спустя, каждую минуту ожидая ареста, когда для усмирения Нидерландов там появилась армия герцога Альбы и началась охота за всяческого рода «неблагонадежными»? Разве не испанские солдаты при разгроме Антверпена подожгли типографию, разнесли дом, чуть не убили самого типографа и его семью, а потом забрали все деньги? И не стоило ли ему перед поездкой вспомнить о том, что он был и по-прежнему остается официальным типографом голландских Генеральных Штатов – тех самых, что руководят войной за независимость? Недостаточно натерпелся от испанцев? Совсем не боится за свою жизнь?

Кристофу Плантену уже 65 лет. В мирном университетском Лейдене, где его уважают и любят, работает один из филиалов типографии – налаженный и прибыльный бизнес. Этого вполне хватит на безбедную старость одному из самых богатых предпринимателей Нидерландов. Не пора ли на заслуженный отдых? Типография в Антверпене, с которой все начиналось, дело всей жизни – под управлением зятя, которому Плантен полностью доверяет. Правда, этот типографический гигант в связи с войной и осадой сейчас переживает не лучшие времена. Но стоит ли на старости лет бросать спокойную жизнь и снова погружаться в бесконечные деловые проблемы и передряги? Снова бороться с обстоятельствами, рискуя всем…

Или все-таки стоит? И вот почему он рвется обратно в Антверпен: уверен, что только он сможет поправить положение в этих крайне неблагоприятных обстоятельствах и вновь привести к процветанию предприятие, которое он когда-то построил с нуля и превратил в одну из самых больших бизнес-империй Европы. Ситуация серьезная, но ведь ему не раз приходилось начинать все сначала. Этот кризис – далеко не первый. Бывало и хуже… Он стар, но еще не готов сдаться. Не потому ли Officina Plantiniana стала крупнейшим издательством и первой типографией промышленного уровня в мире? Потому, что ее основатель – человек, научивший мир читать, – не привык сдаваться?

Лучше всего его жизнь и карьеру можно описать метафорой боксерского поединка: боец получает удар, падает, поднимается; снова сокрушительный удар, опять падает и опять поднимается – до победы. Плантен выстоял много раундов. Каждый из ударов судьбы мог отправить его в нокаут – стать последним и для типографии, и для него лично. Но он вставал. Снова и снова. Человек, превративший печатную книгу из роскоши для немногих в продукт массового повседневного потребления и основной носитель информации. С этого все и началось…

Мы с вами живем в эпоху информационной революции. Поколение, родившееся в 1940-х годах во времена радио, с бурным восторгом наблюдало распространение телевидения, появление видеомагнитофона и персонального компьютера. С доверчивым удивлением – изобретение мобильной связи и интернета. С осторожным любопытством – виртуальной реальности, социальных сетей, планшетов и смартфонов. Люди, которые в детстве общались с родственниками и друзьями, живущими в другом городе, с помощью писем и телеграмм, а новости и другую информацию получали только из газет и книг, теперь живут в мире мобильного интернета, облачных хранилищ, социальных сетей и онлайн-трансляций. Они могут не только прочитать, но и увидеть, что прямо сейчас происходит почти в любой точке планеты. Небольшое плоское устройство размером с ладонь обеспечивает доступ ко всем знаниям мира. Мог ли кто-то вообразить такое в 1950 году, кроме самых смелых писателей-фантастов?

Но не стоит думать, что мы живем в исключительное время расцвета человеческого интеллекта, подобного которому никогда еще не было. Просто по историческим меркам четвертая информационная революция, начавшаяся с появлением микропроцессора, происходит молниеносно: всего несколько десятилетий – и мир изменился до неузнаваемости и продолжает стремительно меняться. Первая информационная революция – изобретение и распространение письменности, растянулась на тысячелетия. Третья, связанная с изобретением телеграфа, телефона и радио, с помощью которых можно передавать информацию на большое расстояние, произошла достаточно быстро, за каких-то сто лет, завершившись появлением телевидения.