Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

Яков действительно послал графа Мара, но тогда, когда было уже слишком поздно. В воскресенье 8 февраля 1601 года около полудня сторож ювелирной компании Патрик Брю стоял у своего дома на Ломбард-стрит в лондонском Сити [1292] SP 12/278, no. 92. Я следую датировкам из: Stow, 1631 edn. P. 792–794. . Внезапно он увидел Эссекса в окружении графов Саутгемптона, Ратленда и Бедфорда; за ними следовал сэр Кристофер Блаунт, ехавший по Чипсайду во главе отряда из приблизительно трехсот человек, вооруженных рапирами. В ходе последующего разбирательства Брю рассказывал, что слышал, как Эссекс кричал испуганным лондонцам: «Боже, храни Ее Величество королеву! Молитесь за нее, молитесь Богу нашему, чтобы Он благословил и сохранил ее и уберег этот город от испанцев, ибо английская корона продана чужеземцам» [1293] SP 12/278, nos. 49–50, 92. . Лондонский оружейник Томас Карсон подтвердил, что Эссекс кричал всем, кто слушал, что «английскую корону продали Испании» [1294] SP 12/278, no. 92. .

В тот момент ни Брю, ни Карсон не подозревали, что стали зрителями последнего акта жизни графа Эссекса. Несколько дней спустя в Звездной палате Роберт Сесил, обращаясь к другим тайным советникам, назвал графа «предателем», «не человеком, но чудовищем». И обвинил его в том, что он много лет тайно готовил измену [1295] SP 12/278, no. 55. : будучи католиком, разделяя идеи Роберта Парсонса и иезуитов, он стремился низложить Елизавету и восстановить старую веру; тайно сговорившись с Тироном во время их печально известных переговоров, он задумал поднять народ, пустив ложный слух о том, что его собственная жизнь подвергается опасности, таким образом готовя почву для захвата королевы и придворных с целью самому взойти на престол; он старательно искал известности в народе и создавал себе образ отважного полководца, чтобы заручиться поддержкой армии; он хотел «убрать» всех тайных советников, преданных Елизавете, а затем «отправить туда же [свергнуть]» и саму королеву; и в качестве грандиозного финала он отдал бы Англию на разграбление ирландцам [1296] SP 12/278, no. 54; Folger, MS V. a [[32]] [[1]]., fos. 9v-11. .

Но был ли Эссекс действительно предателем? Он, безусловно, был высокомерным, упрямым, самовлюбленным и самонадеянным. Он воспринимал малейшее пренебрежение как грубый выпад в свою сторону и всегда с трудом подчинялся другим, даже королеве. Он не просто считал, что его суждения имеют ценность, для него они всегда были единственно верными. В своей «Апологии» он заявляет, что когда в разные моменты своей карьеры нарушал приказы Елизаветы, то всегда поступал так, исходя из «необходимости» и «общественного блага». И, по его мнению, именно он, а не его помазанная государыня, должен был такого рода «необходимость» определять.

Но неповиновение и измена — две совершенно разные вещи. Злейшим врагом Эссекса всегда был он сам. Он действовал неразумно и импульсивно и в своих интригах с Яковом перешел черту. Но зашел ли он так далеко, чтобы претендовать на трон? И почему члены Тайного совета так много твердили о том, что Эссекс намеревался «показать, что нынешние времена похожи на времена короля Ричарда II… а он, как Генрих Болингброк, станет ниспровергателем действующей власти»? [1297] SP 12/278, no. 54.

Можно ли было проводить параллели между Елизаветой и Ричардом II, чье деспотичное правление и вера в божественную святость королевской власти привели Англию и его самого к трагедии?

Когда в то роковое воскресенье, 8 февраля, Роберт Деверё вел по улице Чипсайд около трехсот своих союзников, выкрикивающих: «Английскую корону продали Испании!» — им управляли лишь страх и недоверие к тем, кого он считал своими смертельными врагами. Далекоидущие планы графа раскрылись в ходе допросов, начавшихся сразу, как только граф и его сторонники оказались в Тауэре. Едва Роберт Сесил приступил к зачитыванию показаний, стало очевидно, что в течение по меньшей мере нескольких недель граф вместе со своими друзьями плел заговор с целью вернуть свое место, которое он считал законным, в сердце и в жизни Елизаветы [1298] Часто высказывают предположение, что в то время Эссекс страдал душевным расстройством. Если в 1593 году доктор Лопес действительно лечил его от сифилиса, то психическое расстройство вполне вероятно. Прогрессирующий сифилис вкупе с некоторыми варварскими методами лечения того времени мог вызвать галлюцинации и паранойю. Впрочем, никаких доказательств этого нет. .

Сэр Чарльз Дэнверс признался, что незадолго до Рождества граф начал размышлять о том, как добраться до королевы, не испугав ее снова и не попавшись страже Уолтера Рэли [1299] SP 12/278, no. 89. . Это подтверждали и показания сэра Джона Дэвиса, сопровождавшего графа Эссекса во время его дерзкого возвращения из Ирландии и поездки во дворец Нонсач [1300] SP 12/278, no. 93. . Сэр Фердинандо Горджес, двоюродный брат Рэли, посвященный в рыцари за храбрость при осаде Руана, рассказал, что граф Эссекс пригласил около сотни своих сторонников в резиденцию Друри-хаус во вторник 3 февраля, чтобы составить план дальнейших действий [1301] SP 12/278, no. 84. . Среди них были Джон Дэвис, Генри Ризли, граф Саутгемптон, Чарльз Дэнверс и сам Фердинандо Горджес. Очевидно, Эссекс не хотел рисковать и устраивать собрание в своем доме на улице Стрэнд: он знал, что за домом пристально наблюдают. Выбор пал на Друри-хаус. Граф все тщательно продумал: этот дом на улице Друри-лейн принадлежал сэру Роберту Друри, его товарищу, который сражался с ним в Кадисе и Ирландии.

Несколько присутствовавших на том собрании сторонников графа признались, что обсуждение было долгим, путаным и очень горячим. Была разработана тактика захвата королевского двора. Каждый из участников заговора знал, какую стратегическую позицию он должен занять, пока граф Эссекс и граф Саутгемптон направляются к Елизавете. Горджес поведал, что он и в тот день не скрывал своих сомнений в отношении происходящего. Чувствуя, что их план приобретает черты государственного переворота, он заявил, что «такой ход событий ему совершенно не нравится» и «приводит его в ужас». Все, однако, согласились с тем, что захват Тауэра и арсенала — единственный способ «сменить правительство» и заставить королеву созвать парламент, чтобы судить Роберта Сесила и его приспешников. Больше всего разногласий вызвал вопрос: стоит ли сначала «покуситься» на Тауэр или на двор? Или действовать одновременно? Или лучше сначала «расшевелить» многочисленных друзей графа Эссекса в лондонском Сити? [1302] SP 12/278, nos. 84, 87, 89, 93. См. также: SP 12/278, no. 125.

По словам Фердинандо Горджеса, решение графа было продиктовано непоколебимой верой в свою славу и популярность среди лондонцев. И мэр, и олдермены, вынужденные ежедневно бороться с разрушительными социальными последствиями продолжающегося экономического спада, вызванного длительной войной, были крайне обеспокоены бездействием королевы еще со времен летних бунтов 1595 года. Теперь они уже не критиковали нрав королевы, а обвиняли ее в коррупции и злоупотреблении властью, осуждая ее решение о возвышении Сесила и его сторонников. Самые жаркие споры на встрече в Друри-хаус вызвал вопрос о том, сделать ключевой целью протеста Эссекса захват королевского двора или же подачу королеве петиции с просьбой отстранить от власти тех, кого граф и многие лондонцы (по самым разным причинам) называли «дурными советниками».