Джин Ауэл - Клан Пещерного Медведя

Мысли Эйлы постоянно возвращались к Другим. «Кто они, эти люди, похожие на меня? — с тревогой спрашивала она и не находила ответа. — Иза говорит, я родилась среди Других. Почему же я ничего о них не помню? Где они живут? Любопытно было бы взглянуть, как выглядят мужчины, похожие на меня». Эйла припомнила свое отражение в луже талой воды и попыталась представить мужчину с такими же чертами. Но стоило ей подумать о мужчине, как перед глазами у нее вставал Бруд. Вдруг вихрь догадок взметнулся у нее в мозгу. Внезапное озарение прояснило царившую в ее душе путаницу.

«Тот мужчина! Один из Других! Ну конечно же! Ода сказала, он утолил с ней свою надобность и, после этого ей уже ни разу не пришлось скрываться в уединении. Она родила Уру. А я родила Дарка после того, как Бруд утолил свою надобность со мной. Тот мужчина и я, мы оба родились среди Других, а Ода и Бруд родились в Клане. Нет, Ура не увечная, и сын мой не увечный. В этих детях черты Клана соединились с чертами Других. Тот мужчина, из-за которого погибла первая дочь Оды, зачал Уру внутри ее. А Бруд зачал Дарка. Его плоть вошла в меня, а не дух его покровителя. Но ведь с Одой были другие женщины. Другие тоже утолили с ними свою надобность. Но те женщины не родили увечных детей. Правда, мужчины только и делают, что утоляют свою надобность. Если бы всякий раз после этого появлялись на свет дети, их просто некуда было бы девать. Наверное, в том, что говорит Креб, тоже есть правда. Покровитель женщины должен проиграть битву. Но для этого ей вовсе незачем глотать дух. Этот дух входит в нее вместе с мужской плотью и побеждает ее покровителя.

Почему же именно Бруд начал новую жизнь внутри меня? Я хотела ребенка, и Пещерный Лев знал о моем желании. А Бруд всегда меня ненавидел. И Дарка он ненавидит тоже. Но никто из мужчин, кроме Бруда, и не смотрел в мою сторону. Я слишком уродлива. Бруд утолял со мной свою надобность лишь потому, что знал: мне это противно. Наверное, Пещерному Льву было известно, что покровитель Бруда способен одержать победу. Это сильный дух. У Ога уже двое сыновей. И оба они, Брак и Грев, зачаты плотью Бруда, как и мой сын.

Значит, они братья? Как Бран и Креб? Наверное, плоть Брана зачала Бруда внутри Эбры. А может, и нет. Это мог сделать любой мужчина. Хотя вряд ли. Мужчины редко подают знак женщине вождя — это неуважительно по отношению к главе Клана. Бруд тоже не хочет ни с кем делить Огу. Во время охоты на мамонта Краг все время использовал Овру, Гув не возражал, он понимал: Крагу необходимо утолить свою надобность. Даже Друк несколько раз совокуплялся с Оврой.

Как странно вышло, — подумала она. — Не будь Бруда, Дарк не появился бы на свет. Может, мой покровитель заставил Бруда подать мне знак? Я утоляла его надобность с отвращением. Но, как видно, мой покровитель вновь захотел испытать меня. Что, если у него не было другого способа даровать мне сына? Мой покровитель все предусмотрел. Он послал мне знамение, сообщил, что Дарк останется в живых. Если бы Бруд узнал, что зачал Дарка, он сошел бы с ума от злобы. Он так ненавидит меня и сам дал мне то, чего я желала больше всего на свете».

— Эйла! — Голос Убы прервал поток ее мыслей. — Бран и Креб только что вошли в пещеру. Уже поздно, нам пора готовить ужин. Креб, наверное, голоден.

Дарк уснул на своей подстилке. Он захныкал, когда Эйла подняла его, но быстро успокоился, уютно устроившись у материнской груди. «Наверняка Бран разрешит Уре войти в наш Клан и стать женщиной Дарка, — размышляла Эйла по дороге в пещеру. — Эти двое действительно подходят друг другу. Мать девочки даже не представляет, сколько у них общего. А вот как быть со мной? Где найти мужчину, который подходил бы для меня?»

На следующий день прибыли два запоздавших Клана, и Эйла опять оказалась под обстрелом недоуменных взглядов. На Сходбище собралось две с половиной сотни человек, но высокая светловолосая женщина всегда была на виду. Однако, несмотря на ее диковинное обличье, никто не мог упрекнуть ее в том, что она ведет себя не так, как следует.

Эйла тщательно следила за собой и не выказала на людях ни одной из тех странностей, что порой проявлялись в привычной обстановке родной пещеры. Она ни разу не рассмеялась, ни разу не улыбнулась. Ни разу слезы не выступили у нее на глазах. Ходить она старалась плавно, избегая резких, стремительных движений, чтобы не выдать своих охотничьих навыков. Впрочем, хотя Эйла являла собой образец всех мыслимых женских добродетелей, это никого не привело в восхищение. Собравшиеся на Сходбище никогда не встречали женщин, которые вели бы себя иначе, и не знали, что Эйле подобное поведение стоит особых усилий. Тем не менее, люди смирились с присутствием Эйлы и, как предсказывала Уба, вскоре привыкли к ее необычной внешности. К тому же им предстояло столько важных дел, что женщина, даже на редкость странная, не могла долго занимать их внимание.

Хотя пещера Клана хозяев была просторной, разместить в ней такое множество людей оказалось непросто. Тесное сожительство требовало от прибывших на Сходбище согласия и взаимовыручки. У вождей всех десяти Кланов прибавилось забот и тревог.

Люди нуждались в пище, и, следовательно, охотникам приходилось отправляться на промысел. Внутри каждого Клана царила строгая иерархия, но, когда мужчины из нескольких Кланов собирались в один отряд, неизбежно возникали сложности. Каждый Клан занимал определенное положение, и потому выбрать предводителя отряда не составляло труда. Но кого из двух охотников, каждый из которых в своем собственном Клане был третьим, признать более опытным? Надо было все скрупулезно обдумывать, чтобы никто не счел себя оскорбленным. Правда, когда начались состязания, достоинства каждого охотника стали очевидны всем, и все же вожди всякий раз немало ломали головы, прежде чем отправить отряд на охоту.

Не все обходилось гладко и у женщин. Они толпами выходили на поиски съедобных растений, и каждая стремилась собрать все самое лучшее. В результате они быстро опустошали окрестности, возвращаясь при этом с полупустыми корзинами. Конечно, у каждого Клана имелись принесенные с собой запасы, но всем хотелось свежей зелени. Женщины Клана хозяев, чтобы сохранить съедобные растения поблизости от пещеры, задолго до Сходбища начинали уходить на сборы далеко к северу. И все же, несмотря на подобную самоотверженность, окрестные леса и луга не могли удовлетворить нужды всех прибывших. Хотя хозяевам не приходилось совершать дальнего путешествия и времени для того, чтобы приготовиться к зиме, у них было больше, они знали, что запасы надо сделать до начала Сходбища, — после его завершения им вряд ли удастся найти хоть один съедобный клубень.