Джин Ауэл - Клан Пещерного Медведя

— Нет, но мой покровитель уже проиграл битву и во мне возникла новая жизнь. Я надеюсь родить сына.

— Ты достойная женщина. Не сомневаюсь, ты будешь хорошей матерью. Оставайся рядом со своим мужчиной и, когда он проснется, передай ему слова Мог-ура.

Молодая женщина кивнула, провожая глазами устремившуюся к выходу Эйлу.

Река, протекающая неподалеку от пещеры Клана хозяев, весной превращалась в разъяренный поток. Осенью она тоже разливалась, хотя и не столь бурно, но все же вырывала с корнем могучие деревья и смывала громоздкие камни, которые с грохотом устремлялись вниз по течению. Даже в спокойном настроении река, бурлившая посередине каменистого, летом наполовину пересыхавшего русла, сохраняла мутный зеленоватый оттенок, свидетельствующий о ее ледниковом происхождении.

Эйла и Уба, едва устроившись на новом месте, обыскали все окрестности в поисках растений, обладающих моющими свойствами. Они знали, если одна из них будет избрана для участия в ритуале, растения понадобятся ей для омовения.

Дрожащими от волнения руками Эйла накопала мыльного корня, хвоща и мари. Внутри у нее все сжималось, пока она варила из трав и корней подобие мыла. Меж тем в Клане стало известно, что Мог-уры дозволили диковинной женщине готовить священный напиток. Новость эта резко изменила отношение к Эйле. Уважение, которое вызвал ее отважный поступок во время Медвежьего Ритуала, теперь многократно возросло. Никто уже не сомневался, что она наследственная целительница, преемница Изы. Вождь того Клана, к которому принадлежали родственники Зуга, сожалел, что в первый день наотрез отказался принять женщину, рожденную среди Других. В конце концов, рассуждал он теперь, лестным отзывом Зуга не стоит пренебрегать. Будет совсем неплохо, если кто-то из мужчин возьмет Эйлу хотя бы как вторую женщину. Искусная целительница — настоящая ценность для Клана.

Однако Эйла была слишком занята и не заметила, что опять стала центром всеобщего интереса. Она не просто тревожилась. Моментами ее охватывал панический ужас. «Мне не выполнить все как должно, — с отчаянием думала она по пути к реке. — У меня так мало времени. Вдруг я что-нибудь забуду? Вдруг ошибусь? Тогда я навлеку позор на Креба. Я навлеку позор на Брана. Я навлеку позор на весь наш Клан».

Вода в горной реке обжигала холодом, но это немного успокоило Эйлу. Она тщательно вымылась и, усевшись на камне, ненадолго позабыла о своих опасениях. Пока легкий ветерок сушил ее длинные светлые волосы, Эйла наблюдала, как горные вершины, розовеющие в лучах заката, тонут в глубоком пурпуре вечернего неба. Волосы ее еще оставались влажными, когда она вновь надела амулет, завернулась в накидку, рассовала по складкам и карманам все необходимые вещи и поспешила назад в пещеру. Навстречу ей попалась Уба с Дарком на руках, но Эйла лишь торопливо кивнула им.

Женщины хлопотали без устали, не обращая внимания на необычно шумливых и непоседливых детей. Кровавый ритуал умерщвления пещерного медведя взбудоражил юные души. К тому же дети проголодались, и соблазнительные запахи горячей еды не давали им покоя. Матери были заняты своими делами, и детям, росшим в обстановке строгих запретов и ограничений, выпала редкая возможность насладиться безнадзорностью. Самые бойкие мальчуганы похватали кожаные ремни, которыми крепилась клетка медведя, и обмотали их вокруг своих запястий как знаки доблести. Другие пытались отнять у них добычу, и целые стайки детей наперегонки носились вокруг костров. Утомившись от игр, мальчики принимались дразнить девочек, которым полагалось нянчить младших братьев и сестер. Некоторые девочки могли сами постоять за себя, другие бежали жаловаться матерям. Около пещеры царили шум и суматоха. Даже строгие окрики той или иной женщины не производили впечатления на разошедшихся детей.

Не только дети томились от голода. Запахи лакомых кушаний заставляли пускать слюнки и взрослых. Предвкушение великого празднества и вечернего обряда распаляло всеобщее возбуждение. Кожаные мешки, полные заранее сваренных сладких клубней, хлебных корней, земляных орехов, уже висели поблизости от костров в ожидании пира. Самые изысканные приправы были приготовлены из дикого лука, стручков и грибов. Женщины намыли горы латука, листьев одуванчика и лопуха, чтобы подать их сырыми с горячим медвежьим жиром и солью.

У каждого Клана были свои излюбленные блюда. В одном особенно вкусно готовили грибы с луком и сушеным оленьим мхом. Способ приготовления этого кушанья держался в строжайшей тайне. Другой Клан принес с собой множество шишек, и теперь женщины калили у костров крупные орехи.

Стряпухи Клана Норга запекали каштаны, собранные на горных склонах, а из колотых орехов, обжаренных зерен и жестких диких яблок делали подобие каши, которую приходилось долго варить на медленном огне. Черника и голубика вокруг пещеры были выбраны дочиста.

Женщины Клана Брана в течение нескольких дней размалывали принесенные с собой зерна и орехи, тщательно вымачивали смесь, чтобы отбить горечь, и выпекали из нее лепешки. Потом эти лепешки пропитывались сладким кленовым сиропом и сушились на солнце. В Клане хозяев тоже ранней весной собирали кленовый сок, кипятили его и запасали впрок. Поэтому женщины Клана хозяев очень заинтересовались, увидев у гостей берестяные сосуды, предназначенные для хранения кленового сахара и сиропа. В Клане Норга никогда прежде не пробовали лепешек с кленовым сиропом, и здешние стряпухи решили обязательно перенять это лакомство.

Уба, привязав Дарка за спину, вместе с другими женщинами трудилась не покладая рук. «Когда только мы успеем съесть все это?» — удивлялась она при виде такого изобилия.

Дым костров таял в недвижном воздухе ночи. Звезды были тусклы, и легкий туман скрывал свод небес. Только что народившийся месяц еще не обрел силу, и лишь отблеск пламени отгонял от пещеры тьму, в которой тонули окрестные леса. Готовые кушанья держали неподалеку от огня, чтобы они не остыли. Женщины скрылись в пещере. Они переоделись в чистые накидки и пользовались моментом, чтобы отдохнуть перед празднеством.

Однако возбуждение пересиливало усталость и гнало женщин на воздух. Они сновали туда-сюда, с нетерпением ожидая начала обряда и пира. Наконец в проеме пещеры возникли шаманы в сопровождении десяти помощников. Тут же воцарилась тишина. В безмолвии люди торопливо занимали места, пытаясь встать так, чтобы хорошо видеть происходящее.

Напротив входа в пещеру с надлежащей торжественностью разложили огромный костер. Женщины вождей наиболее почитаемых Кланов по знаку Мог-ура отодвинули камни, прикрывавшие ямы с медвежьим мясом. Грудь Брана раздалась от гордости, когда он увидел, что Эбра подошла к яме первой.