Сесил Рот - Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

Примеру Венеции быстро последовали на всей территории бывших венецианских владений. В Падуе 28 августа появился приказ, по которому евреи получали право жить везде, где они пожелают, а старое гетто было переименовано в Via Libera (Свободная улица). Две недели спустя убрали ворота. В Вероне то же самое проделали чуть раньше.

Однако предвкушение полной свободы оказалось недолгим. В том же году французы заключили бесславный Кампо-Формийский мир, по которому большинство территорий Венецианской республики отошли Австрии. В январе 1798 года войска Австро-Венгерской империи вошли в эти бесславно приобретенные владения, и наступила реакция. Правда, систему гетто не восстановили целиком, как и отождествляемые с ней унизительные меры. Тем не менее евреи тут же лишились своих недавно обретенных гражданских прав. Некоторые из прежних ограничений снова вступили в силу. Самое главное — изменилась общая атмосфера. В очередной раз одержала верх партия обскурантистов. Евреев обычно подозревали в том, что они поддерживают революционный режим. Синагогальных богослужений и молитв о благополучии новых правителей оказалось недостаточно, чтобы заглушить предубеждения. И в Падуе, и в Вероне вход австрийских войск сопровождался ростом антиеврейских настроений среди населения и нападениями на еврейский квартал со стороны разгневанной реакционной толпы. Такой же дух превалировал и в Венеции. Власти, хотя их трудно было заподозрить в особой любви к евреям, все же стремились исполнять свои обязанности и предприняли энергичные меры к восстановлению порядка. Однако в Вероне еще долго сохранялась неблагоприятная обстановка, поэтому в августе 1799 года власти обнародовали еще одно воззвание, в котором запрещались нападки на евреев.

Власть продержалась всего девять лет; затем, после сокрушительной победы Наполеона при Аустерлице, область Венето добавили к новому Итальянскому королевству. После вступления французских войск в Венецию 19 января 1806 года в городе восстановили замечательное равенство революционной эпохи. Наконец, закрыли банки в гетто, доведя преобразования до логического конца. Управление же государственными ломбардами (Monte di Pieta), которые должны были их сменить, выставили на публичный аукцион. Оставшийся капитал, вместе с суммами, полученными от продажи различного имущества, приближался к 13 тысяч дукатов. Еврейская община представила эту сумму муниципалитету в виде пожертвования на благотворительные цели. Дар приняли с публичным изъявлением благодарности. Так отошел в прошлое последний пережиток средневекового режима, просуществовавший несколько веков. Евреи бурно одобряли свой новый статус. Через несколько месяцев после повторной оккупации, когда в Венецию приехал вице-король Евгений де Богарне, одним из самых пышных торжеств в его честь стал спуск на воду корабля компании Виванте. В следующем году Венецию посетил сам император Наполеон; в процессии парадно украшенных судов, которые вышли его приветствовать, были и суда, принадлежавшие семьям Тревес, Виванте и Мальта. В 1811 году на Пьяц-цетте, перед дворцом дожа, воздвигли статую императора. Официальную речь на открытии статуи прочел Тревес. Именно тогда Джузеппе Тревес деи Бонфили, первый итальянский еврей, возведенный во дворянство, получил титул барона в честь больших заслуг перед городом и государством. В 1806 году Наполеон созвал в Париже Великий Синедрион, который призван был раз и навсегда решить еврейский вопрос в его владениях. Евреи Италии были представлены на Синедрионе наряду с другими представителями империи. Новый Департамент Адриатики послал туда делегатами Аарона Латтеса, Авраама Тедеско и раввина Якоба Эммануэля Краковиа (все они были уроженцами Венеции). Верону представлял Израэль Коэн, который, как сообщали, набрал рекордное количество голосов. Новый режим, однако, вскоре закончился. После падения Наполеона область Венето снова отошла Австрии, и началась новая эпоха репрессий.

Евреи пострадали от смены власти больше своих соседей. Правда, система гетто, бытовавшая в прошлом, и все, что с ней отождествлялось, так и не восстановили. Тем не менее, помимо того, что евреи, вместе со своими согражданами, вынуждены были подчиняться иноземному правлению, они утратили гражданские права, которыми пользовались предшествующее десятилетие. Их желание доказать свою полезность привело к одному важному результату. В отношениях общины с внешним миром сочли необходимым заменить старомодных раввинов людьми, которые получили современное образование и полностью подходили на эту роль. В 1829 году в Падуе учредили знаменитый Istituto Rabbinico Lombardo-Veneto, прототип всех современных еврейских богословских семинарий и предтечу нынешней Collegio Rabbinico Italiano во Флоренции. Главой нового учреждения назначили Самуэля Давида Луццатто из Триеста, чья семья полвека назад из-за преследований вынуждена была покинуть венецианскую территорию. В этом человеке словно возродились огромные знания и острый интеллект итальянских раввинов предшествующих поколений. Его считали одним из самых передовых ученых с мировым именем в своих областях [31] 31 В наши дни Падуя уже не подвластна Венеции. Размеры настоящей книги не позволяют привести полную биографию этого выдающегося человека. По тем же причинам невозможно подробно рассказать о Луиджи Луццатти (1841–1927), премьер-министре Италии в 1910 году, несомненно, одном из самых ярких граждан Венеции в наши дни. . Так за короткий период времени Падуя снова превратилась в крупный центр гебраики и Мекку для еврейских студентов со всей Европы, как четыре столетия назад.

Впрочем, надежды, порожденные основанием Института, оказались краткосрочными. Евреи по-прежнему страдали от тройного неравенства: как исповедующие презираемую веру, как люди, которыми плохо управляли, и как итальянцы, очутившиеся под иноземным правлением. Последствия вскоре дали себя знать. В 1848 году в венецианской истории произошла последняя героическая вспышка, которая восхитила весь мир и ненадолго возродила славные традиции Светлейшей республики. Когда до Венеции дошли известия о январской революции в Вене, австрийское иго было сброшено со сверхчеловеческими усилиями, и в городе провозгласили республику. Шаг оказался преждевременным, обреченным на неудачу. И все же новая демократическая власть продержалась целый год и капитулировала только после трехмесячной героической обороны от осады.

«Душой» Временного правительства стал Даниэль Манин, однофамилец последнего дожа. Совпадение, однако, было чисто случайным. Манин не принадлежал к старинному патрицианскому роду. Его отец был сыном евреев-выкрестов из Вероны, Самуэля и Аллегры Медина, которые взяли фамилию Манин в честь своего крестного [32] 32 Недавняя гипотеза, согласно которой Манин происходил из марранской семьи Фонсека, ошибочна, поскольку основана на путанице его отца с другим Пьетро Манином, также перешедшим в христианство из иудаизма. . Мало найдется в XIX веке фигур таких чистых и благородных, как этот последний венецианский герой, чьи предки обрели защиту льва святого Марка, спасаясь от иностранного угнетения. Хотя сам Даниэль Манин не сохранил официальных связей с еврейской общиной, смена правительства означала для венецианских евреев временную ликвидацию всех вопиющих ограничений, которые заново ввели при австрийском правлении. 29 марта 1848 года объявили о полном равенстве всех граждан. Декретом, принятым год спустя, отменили особую, унизительную форму присяги для евреев. В то же время попытка патриарха добиться регуляризации тайного крещения новообращенных провалилась благодаря патриоту-священнику Никколо Томмазео, который стал министром по делам религии.