Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Присяга.Древние литовцы для подтверждения своих слов, подобно всем народам, употребляли присягу, которая у них выражалась следующим образом: клявшийся обыкновенно клал свою правую руку на голову тому, кому клялся, а левою касался священного дуба и при этом произносил слова: «Клянусь Перкуном!» или «Пусть меня пожрет земля!» или, наконец, «Пусть я почернею как уголь, разсыплюсь как прах земной и отвердею как камень!». Во время клятвы часто клали на голову клявшегося кусок земли. По свидетельству немецких хроник, прусские литовцы при произношении клятвы клали правую руку на затылок или на горло, а левою касались священного дуба. Такого рода клятва у литовцев считалась важнее, даже после введения христианства, чем клятва пред евангелием. В XIII и XIV вв. в Литве во время разбирательства дела в суде свидетели, люди достойные доверия, клали пред судьею шапку и говорили: «Как я кладу пред тобою мою шапку, так готов положить и голову в удостоверение правоты моего свидетельства».

Погребальные обряды.Все литовские племена без исключения верили в бессмертие души и, несмотря, по-видимому, на невменяемость греха, ожидали в загробной жизни или награды, или наказания. Награда ожидает того, говорили литовцы, кто без ропота покоряется судьбе, наказание – того, кто дерзает противиться ей. Грех мог быть искуплен, по мнению литовцев, принесением в жертву самого себя или предмета дорогого сердцу. Самым страшным наказанием почиталось осуждение души человека на ничтожество [25]. В противном случае человек улетал на небо или оставался невидимо на земле, не переставая быть вечным [26].

Самый распространенный обряд погребения литовцев состоял в сожжении трупа покойника. Для этой цели обыкновенно устраивали костер, на котором, по словам Дюсбурга, Длугоша и летописи, так называемой Быховца, вместе с умершим сжигали все те вещи и предметы, которые он любил в жизни или которыми занимался в ней. Так, с воином сжигали: боевого коня, саблю, пику, лук, стрелы, щит и вообще все те оружия и воинские доспехи, которые покойный употреблял при жизни. Но кроме этого с покойником иногда сжигали его жену и некоторых слуг. По словам тех же писателей, сжигание с покойником употребляемых им при жизни предметов, а также и любимых лиц совершалось ввиду того, что он со временем воскреснет и вступит в то общественное и семейное положение, которое занимал в настоящей жизни.

Сжигание трупа умершего совершалось на третий день. При этом обряде всегда присутствовали жрецы-тилуссоны. Они выносили покойника из дома, пели на пути до костра молитвы, а около костра говорили поучения, в которых прославляли дела умершего.

После сожжения тела покойника прах его собирали в горшки или гробы и закапывали в землю, насыпая на нем курган, или ставили у дороги; около сосуда с прахом клали подарки: пищу, питье, деньги и т. п. Сосуды эти и поныне находят при раскопках всех старых литовских курганов. На 6, 9 и 40-й день после смерти покойника устраивали поминки. Во время таких угощений все сидели молча и ели, не употребляя ножей. При начале каждого кушанья жрец читал молитву, брал рукою часть пищи и бросал под стол, то же делал и с напитками, думая, что душа умершего пользуется брошенным. Если же что нечаянно упадало со стола, то не подымали упавшего, а оставляли для душ, не имевших на этом свете ни родственников, ни друзей, которые бы могли их пригласить на пирушку. По окончании обеда жрец, как главное лицо на пиршестве, вставал из-за стола и, заметая избу, произносил: «Души, вы ели и пили, теперь удалитесь!» После этого начиналась новая пирушка, которая продолжалась далеко за полночь и оканчивалась поголовным пьянством.

Литовцы веровали в день судный, который, по их понятию, будет в загробной жизни. Местом суда, как это видно из летописи Быховца, будет высокая гора, на которую воссядет сам бог и призовет к себе всех умерших для отчета в проведенной ими жизни на земле. Подойдя к горе, умершие должны будут карабкаться на нее, и при этом кто из них скорее всползет на гору, тот и раньше попадет в блаженную страну, назначенную для праведных. На этом основании литовцы с покойниками всегда сжигали когти барса и когти медведя.

В заключение погребальных обрядов мы должны сказать, что не все литовцы сжигали своих покойников: бедные большей частью зарывали их в землю. Но по верованию литовцев, лица, похороненные по последнему обряду, не наслаждались блаженством в загробной жизни: их на том свете, говорили литовцы, точат черви, жалят пчелы, мучат разные гады и т. д., тогда как покойники, сожженные на костре, пребывают в сладком сне, как в колыбельке.

Свадебные обряды.Древние литовцы смотрели на брак, как на обряд религиозный, а потому и брак у них никогда не совершался без участия жреца и возношения молитвы к богам.

По древнему обычаю у литовцев было одноженство. Впрочем, не запрещалось иметь и несколько жен, особенно у литовцев прусских [27]. Но первая жена была госпожою в доме, советницею мужа и распорядительницею всего хозяйства, а взятые после, преимущественно из пленниц и купленные у бедных, считались невольницами, не допускались к столу, исполняли все тяжелые работы и как имущество подлежали разделу между наследниками [28]. Князья, свято хранившие древние обычаи страны и не желая служить соблазном для своего народа, всегда имели по одной жене.

Брак совершался по большей части по любви, а не по принуждению; в этом отношении литовцы выше стояли многих народов того времени. Если же родители по каким-либо причинам не соглашались на брак, то дети сами его устраивали, и родители по обычаю страны не имели права расторгать его. Нередко случалось, что жених увозил невесту, и родители тоже не имели права мстить жениху, если только тот действительно вступал с нею в законный брак, в противном случае месть дозволялась в широких размерах: мстили не только виновнику похищения, но и всем его родственникам.

Из степеней родства только 1-я и 2-я степени не дозволяли вступать в брак, и даже пасынки имели право жениться на мачехах. Если же умирала жена и оставляла мужа бездетным или, наоборот, умирал муж и оставлял жену бездетною, то оставшиеся в живых обязаны были вступить в новое супружество для продолжения рода. Если жена при жизни мужа нарушала супружескую верность, то ее сжигали на костре, так же поступали и с мужьями.

Как сватовство совершалось у древних литовцев, мы не знаем. Знаем только то, что невеста, после сговора, постоянно сидела дома и занималась домашнею работою, то же самое и жених делал; они даже редко виделись между собою.

Накануне брака подруги невесты с вечера собирались к ней в дом, садились за стол и начинали петь заунывные песни, в которых обыкновенно оплакивали близкую потерю девичества, а затем обращались ко всем животным и вещам в доме с вопросами: кто после за ними будет ухаживать? В заключение обращали вопрос к домашнему очагу: кто будет его поддерживать, чтобы отец и мать могли при нем согревать свои одряхлевшие члены?