Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

На месте Перкунова святилища в том же 1387 г. Ягайло построил кафедральный католический собор во имя святого мученика Станислава, освященный потом гнезненским архиепископом Борзантою [124]. По сказанию некоторых историков, Ягайло, кроме кафедрального костела, основал еще в Вильне семь приходских церквей, а также и епископство. Первым виленским епископом был некто Андрей Василло, родом поляк, бывший сначала одним из францисканских монахов, потом секретарем венгерской королевы Елизаветы и серетским епископом в Молдавии.

Присоединение Галиции к Польше.После бракосочетания Ягайлы с Ядвигою и крещения литовцев одною из первых забот этого короля, а особенно польских панов, было присоединение Галицкой, или Червонной Руси к Польше. Правда, Галицкая Русь в 1377 г. была уже присоединена к Польше, но не вся: Бельзский удел, как мы видели выше, оставался в руках Юрия Наримунтовича; в правление же Польшею Людовика Венгерского Галиция была присоединена к Венгрии, под властию которой находилась и во время управления Венгриею Елизаветы, жены Людовика (матери Ядвиги). Но вот когда в Венгрии произошло восстание, во время которого убита была Елизавета, Ягайло в 1388 г. вместе с Витовтом двинули туда свои войска и в короткое время усмирили восстание, а следствием этого похода было окончательное присоединение Галиции к польской короне. Бельзский удел тоже присоединен был к ней, но Ягайло впоследствии отдал его в управление своему зятю Земовиту Мазовецкому, за которым была его сестра Александра. С этих пор Галицкая, или Червонная Русь с городами: Львовом (столицею), Галичем, Холмом, Бельзом, Черненом, Каменцом, Перемышлем, Кременцом и другими оставалась за Польшею до 1773 г., то есть до первого раздела Польши, по которому она досталась частию Австрии, а частик) России.

Упрочивши Галицию за Польшею, Ягайло роздал различные ее части в вечное владение тем польским панам, которые больше всего помогли ему в достижении польской короны. С тех пор в Галицкой Руси началась страшная борьба между православно-русским населением и польско-католическим; борьба эта и теперь продолжается, да и конца ей не предвидится.

Борьба Ягайлы с Андреем Полоцким.Польские магнаты, возложивши корону своего государства на голову Ягайлы, имели в виду подчинить своей власти все области обширного Литовского государства с правом хозяйничать в них так, как дома, но в этом они горько ошиблись, как увидим ниже. Чтобы осуществить эту мысль, польским магнатам необходимо было уничтожить в литовских областях удельную систему, но это было решительно невозможно, тем более что там в это время существовали крупные удельные князья, а иметь с ними дело было нелегко, да к тому же многие из них (если не большая часть) и по вере, и по национальности близко стояли к Московскому государству и в случае опасности могли опереться на него, что они действительно, как увидим после, и делали потом. Наиболее крупными удельными владетелями в Литовском государстве при Ягайле были следующие внуки Гедимина: Андрей Ольгердович; это был самый старший внук Гедимина и самый сильный и энергичный; он владел в это время Полоцком, Феодор Любартович, владел Владимиром-Волынским, Владимир Ольгердович – Киевом, Александр Наримунтович – Пинском, братья Кориатовичи – Подольем, Витовт Кейстутович – Брестом, Гродною и Луцком, Димитрий-Корибут – Новгород-Северском, Михаил Явнутович – Заславлем, Вигонт – Керновом, Симеон-Лугвень Ольгердович – Великим Новгородом и т. д. Кроме того, на Волыни, в Полесье и в Чернигово-Северской земле оставалось еще много мелких удельных князей из потомков Владимира Святого, каковы: Пинские, Слуцкие, Острожские, Новосельские, Одоевские, Воротынские, Бельские и др. Все эти князья далеко не были расположены к затеям польских магнатов, да и на самый факт соединения (хотя и не полного) Литовского государства с Польским взглянули весьма враждебно, и некоторые из них сейчас, после этого соединения, постарались высказать свой протест. Сначала его высказал самый старший сын Ольгерда Андрей Полоцкий, потом Витовт Кейстутович, а за ним последовал целый ряд протестов других князей.

Не прошло и трех месяцев после бракосочетания Ягайлы с Ядвигою, как Андрей Полоцкий [125], воспользовавшись неудовольствием русского населения на великого князя за соединение Литвы с Польшею, решился отнять виленский престол у Ягайлы. Для этой цели он соединился с смоленским князем Святославом Иоанновичем и немецкими рыцарями [126]. Но союз Андрея с немцами был громадною его ошибкою: и русское, и литовское население хорошо знало, что за народ немцы и к чему они стремятся, а потому не вполне поддержало Андрея в его борьбе с братом, следствием чего было поражение как самого Андрея, так и его союзника Святослава Смоленского. Полоцкий князь был разбит самим Ягайлою при помощи Скиргайлы, причем Андрей попался в плен и просидел в одной из польских крепостей несколько лет. А Святослав Иоаннович разбит был Скиргайлою при помощи Корибута (Димитрия) и Лугвеня (Симеона), причем сам смоленский князь был убит, а два сына его – Юрий и Глеб – попали в плен [127]. Последняя битва происходила на реке Верхе, притоке Сожа.

Борьба Ягайлы с Витовтом.В двух вышеозначенных битвах, как мы видели, главным помощником Ягайлы был Скиргайло. За это король, удаляясь в Польшу, сделал его великим князем Литовским. В конце 1387 г. Скиргайло венчался великокняжеским венцом в виленском костеле Св. Станислава. Но Ягайло, назначая Скиргайлу великим князем, не отдал ему Вильны: он поручил ее поляку Клименту из Москажева; Скиргайло же жил в Троках.

Характер нового великого князя Литовского Скиргайлы польские историки описывают самыми мрачными красками: по словам их, он был дерзок, жесток и не дрожал ни пред каким злодеянием; был постоянно не в трезвом виде и вследствие этого невыносим для окружающих, которые никогда не могли считать себя безопасными в его присутствии. Иначе отзываются о нем православные летописцы: те называют его князем чудным и добрым. Причина такого разногласия понятна: Скиргайло оставался верен православию, а потому любим был русским народом. Во всяком случае, Скиргайло был человек очень умный и дельный; отлично понимал медицину, знание которой он нередко прилагал к излечению больных своих подданных.

Назначение Скиргайлы великим князем литовским, а еще более отдача ему Трок страшно оскорбило гродненского князя Витовта. К этому присоединилось еще и то, что Ягайло не хотел дать ему грамоты на уступленные в 1384 г. области и не соглашался передать ему волости Любарта Волынского, умершего в 1386 г. Оскорбленный всем этим, Витовт удалился в Луцк и там стал обдумывать план мщения. Но об этом скоро догадался правитель Литвы Скиргайло и немедленно донес брату Ягайле; после этого Ягайло стал смотреть на Витовта подозрительно. Но в сие время случилось новое обстоятельство, которое еще более увеличило подозрение Скиргайлы и Ягайлы, а затем вызвало и борьбу их с Витовтом. Обстоятельство это было следующее: в это самое время сын московского князя Димитрия Донского, Василий Димитриевич, бежал из Золотой Орды; зачем он там был и почему бежал – источники не говорят. Пробираясь в Москву окольными путями, сын Димитрия Донского, между прочим, попал в Луцк к Витовту. Тот принял его очень ласково и обручил с ним свою юную дочь Софию. Отправляя Василия Димитриевича на родину, Витовт взял с него торжественное обещание, что он женится на Софии, когда она достигнет совершеннолетия. Этот поступок Витовта с сыном московского князя не иначе можно объяснить, как желанием его, в случае войны с Ягайлою, опереться на сильное Московское княжество. Но это сделалось известным Скиргайле, а тот не замедлил довести об этом до сведения Ягайлы. В Польше взглянули на сие обстоятельство серьезно: немедленно было отправлено посольство из Кракова к луцкому князю с требованием объяснения. Витовт испугался и дал пред послами клятву, что в принятии им сына московского князя и в обручении сего последнего с его дочерью не заключается ничего опасного ни для Ягайлы и ни для Польши. Но Витовту плохо поверили: послы потребовали, чтобы он или сам ехал в Краков, или послал бы доверенное лицо от себя для объяснений с королем и панами. Витовт сам не поехал, а послал туда своего боярина Кучку. Кучка, после нескольких вопросов относительно поведения Витовта, был арестован в Кракове и предан пыткам, от которых он и умер. Последнее обстоятельство побудило Витовта к решительным действиям: посредством тайных агентов он сманил на свою сторону многих знатных лиц в Вильне, недовольных правлением вице-канцлера Климента, затем вооружил несколько лиц и в возах с съестными припасами отправил в Вильну, чтобы они, соединившись с виленскими заговорщиками, овладели замком. Но заговор вовремя был открыт: и возы, и соучастники Витовта были арестованы в Вильне. После этого луцкому князю ничего другого не оставалось делать, как бежать из отечества и искать помощи где-нибудь на стороне; так он и сделал: сначала бежал в Мазовию, а потом к немецким рыцарям.