Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

— Тебе не страшно? — спросил он китайца.

— Нет.

— Ты веришь мне?

— Да.

— Хорошо. Давай мне свои руки.

Мальчик повиновался, и старый боцман крепко связал ему руки платком.

Затем, схватив китайца сильными руками, он взвалил его себе на спину, просунул голову через связанные руки мальчика, крепко привязал его галстуком к себе и спустился вниз тем же путем, что и Фрике.

— Теперь поплывем к лодке, только как можно тише, — сказал Фрике.

— Валяй, сынок.

— Надо держаться поближе к кораблю, чтобы не потерять друг друга.

— Хорошо. Виктор, ты не боишься?

— Нет.

— Так зажми хорошенько рот и старайся не наглотаться воды, когда на нас набежит волна.

Как раз в это время мистер Холлидей отдал своим гребцам наказ плыть к берегу. Те уже хотели исполнить приказание, как вдруг Пьер и Фрике одновременно напали на лодку, один спереди, другой сзади, дружно схватили гребцов и сдавили их так, что ни один не успел пикнуть. Гребцы защищались слабо, как будто только для вида, да и французы были очень сильны.

Отойдя от корабля, лодка поплыла по течению, но Пьер, отвязав Виктора, сильным ударом весла направил ее к берегу, на котором светились огни.

Полузадушенные малайцы неподвижно лежали на дне лодки. Их обморок позволил Фрике оказать помощь Пьеру в управлении лодкой, и скоро она причалила к берегу, на котором стояла толпа людей с фонарями.

— Наконец мы на цивилизованной земле, — сказал Фрике, вздыхая с облегчением.

— Недурно, матрос, — ответил Пьер, — хоть это все еще не наша сторона. Но мы можем все-таки скоро вернуться туда через Суматру.

— Без сомнения. Здесь мы можем рассчитывать на лучший прием, чем у дикарей.

— Что за люди? — закричал по-португальски грубым голосом один из мужчин, стоявших около фонаря.

— Черт побери, опять ничего не понимаю, — пробурчал Пьер де Галь.

— Мы — потерпевшие крушение, выброшенные на остров Буби и доставленные сюда голландской шхуной, — ответил по-английски Фрике.

— Что за шхуна? — спросил прежний голос, на этот раз уже по-английски, но с ужасным португальским акцентом.

— «Palembang».

Люди в темных мундирах и с кривыми саблями у пояса быстро подошли к нашим приятелям.

— Вас послал капитан Фабрициус ван Проэт?

— Вот еще! — необдуманно возразил Фрике. — Что общего может у нас быть с этим старым негодяем? Мы не морские бандиты, а честные французские моряки, желающие вернуться в отечество.

Состоялось быстрое совещание на португальском языке, потом один из толпы, по-видимому начальник, сказал довольно вежливо:

— Хорошо, господа. Следуйте за мной.

Три друга не заставили повторять два раза это приглашение и, насквозь мокрые, двинулись за своими проводниками. Скоро они подошли к низкому дому, весьма неказистому с виду, с покосившимися стенами и решетчатыми окнами. Как только дверь распахнулась, вежливость быстро сменилась невероятной дерзостью. Пьера и Фрике втолкнули в дом, где царила полная темнота. Дверь с силой захлопнулась за ними, послышался зловещий скрип задвигаемых засовов, и насмешливый голос крикнул узникам:

— Спокойной ночи, господа. Менер Фабрициус ван Проэт — честный моряк, таможня на него не может пожаловаться. Если вы не друзья ему, то у вас, значит, нехорошие намерения. Мы решим, что с вами делать, посоветовавшись с ним.

И толпа удалилась.

— Гром и молния! — заворчал Пьер. — Мы опять в ловушке!

Фрике в бешенстве скрежетал зубами.

— А Виктор где? — заговорил опять Пьер. — Здесь ли он? Виктор! Виктор!..

Ответа не было. Мальчик исчез.

Ярость Фрике. — Тщетные утешения. — Удивление человека, никогда ничему не удивлявшегося. — Помогите! — Сломанная решетка и оглушенный часовой. — Два хороших тумака. — Полишинель в тюрьме колотит комиссара, избивает до полусмерти жандармов и запирает их вместо себя. — Зачем могла понадобиться французам амуниция двух португальских таможенных служащих. — Туземцы Тимора. — В горах. — Беспечность белых. — Хлебное поле. — Фрике назначает час отъезда в Суматру.

Веселый и беззаботный, как все парижане, Фрике никогда не терял самообладания; невозмутимое спокойствие не покидало его даже в самые критические минуты. Немудрено поэтому, что ужасная ярость, которую он выказал после того, как с ними поступили португальские чиновники, не только удивила, но даже испугала Пьера. Старый боцман просто не знал, что делать, видя своего друга в таком необычном состоянии.

В тщетной надежде успокоить расходившегося товарища старый моряк сказал ему несколько ласковых слов. Но это вмешательство только усилило бурю.

— Негодяи!.. Мерзавцы!.. Что мы им сделали?.. Что сделал им этот бедный мальчик?.. Зачем они так бесчеловечно разлучили его с нами?.. Куда он без нас?

Со свойственным ему великодушием молодой человек прежде всего подумал о китайчонке, забывая о собственных несчастьях.

В ответ на это Пьер де Галь только послал энергичное ругательство по адресу португальцев.

Фрике снова заговорил осипшим от ярости голосом:

— Что мы лишний раз попали под замок, это ничего, нам ничего не сделается. Но бедный, беззащитный Виктор! Что с ним будет среди пиратов и этих гнусных чиновников?.. Возмутительно!.. Они будут торговать им, точно говядиной, а мы будем сидеть здесь и кусать от бессилия локти. Так нет же! Не будет этого! Я выйду из этой поганой лачуги, хотя бы мне пришлось головой пробить стены! И задам же я этим негодяям!..

— Вот это дело, матрос, и я с тобой совершенно согласен. Нам ли не справиться с этой мазанкой? Может быть, осмотрим прежде всего решетку у окна?

— Твоя правда: если она плоха, то нам легко будет ее вырвать. Встань-ка поплотнее к стене. Так. Теперь давай я поднимусь тебе на плечи. Раз, два!.. Крепко. Негодяи знакомы с цементом.

— Смелее, смелее, матрос!..

— А, подается. Мы достигнем цели, если ты выдержишь.

Снаружи послышался резкий голос, кто-то грубо приказал молодому человеку замолчать. В темноте Фрике разглядел чей-то силуэт и увидел, как сверкнуло дуло ружья. Он бесшумно спустился на пол и сказал товарищу:

— Этого еще недоставало: у нашей двери часовой! Подлецы! Нашли время караулить честных людей, когда под носом промышляют контрабандисты!.. Да ведь они с ними в сговоре. Впрочем, что смотреть на эту растрепанную куклу! Я опять влезу, и не пройдет получаса, как решетка будет выломана. Тогда часовой меня, конечно, заметит, выстрелит и промахнется. В ту же минуту я прыгаю прямо на него и душу. Ты прыгаешь вслед за мной. Если тебе загородят дорогу, ты, конечно, знаешь, как поступить. Только бы выйти сначала на свободу, а там увидим.

— Это так же просто, как закурить трубку.

Фрике стал уже подниматься, как вдруг с той стороны, где стоял часовой, послышался пронзительный крик. Детский голос кричал: «Помогите! Помогите!» — и так отчаянно, что молодой человек задрожал.