Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Предмет ненависти Кирилла, герр Шаффер, представлял собой вежливого до приторности немца лет 40. Он уже давно состоял управляющим у сэра Рида, который не мог нахвалиться его честностью. Надеясь на его опытность и честность, последний уже во второй раз поручал ему управление караваном.

Кроме Шаффера, с нами было еще четыре немца; все прочие — англичане; французы — только я да Кирилл. Был, впрочем, еще один канадец, говоривший, подобно всем своим соплеменникам, на французском языке прошлого столетия [7] Поскольку действие романа происходит в 1876 г., речь идет о XVIII веке. .

Герр Шаффер (опять возвращаюсь к нему), по первому впечатлению, мне очень не понравился. К личному чувству присоединилась еще национальная вражда, в результате я не мог смотреть на него спокойно. Не зная за ним ничего худого, я тем не менее решил до тонкостей разобраться в этой личности, черты которой мне казались как будто знакомыми.

Что касается Эдуарда и Ричарда, то редко можно встретить людей более открытых и симпатичных. Я привязался к ним с первого дня. Их сестра, мисс Мэри, была милая девушка с золотистыми волосами, черными глазами и энергичным личиком.

Цель нашего путешествия лежала в точке пересечения 135° восточной долготы и 20° южной широты. Там, согласно странному документу, мы должны были найти племя Нга-Ко-Тко, черных стражей сокровища. Станцию «Трех фонтанов» отделяло от этого пункта 450 лье. Делать более 35–40 верст в день было немыслимо, так что при самых благоприятных обстоятельствах раньше двух месяцев нельзя было и надеяться достичь нашей цели, принимая во внимание разные задержки в пути, вызванные необходимостью отдыха, либо охоты.

Наша дорога сначала шла по реке Муррею, при слиянии которого с Моррумбиджем находилось жилище скваттера. Следуя роскошными берегами этой величайшей из австралийских рек, мы намеревались достичь Дарлинга, другого значительного притока реки Муррея, и передвигаться по нему верст 100 до 140° восточной долготы. Отсюда мы должны были некоторое время идти дорогою Буркэ, но так как она слишком длинна, то мы намеревались скоро свернуть с нее влево по направлению к озеру Бланш.

Наш путь, утомительный и долгий, независимо от звезд, определялся по вычислениям самых лучших буссолей, секстантов и хронометров. Каждый день на карте тщательно отмечался пройденный маршрут. Поэтому нечего было опасаться, что мы заблудимся. У озера Грегора снова предполагалось повернуть налево и ехать до самого озера Эйр, этого внутреннего австралийского моря, еще мало исследованного. За ним простираются песчаные и каменистые пустыни, где потребуется нам все присутствие духа.

Пока же путешествие проходит весело, нечто вроде прогулки, хотя дороги уже давно никакой не видно. Так как станция «Трех фонтанов» лежит на самой границе цивилизации, то вскоре же после отъезда мы попали в настоящую дикую Австралию, какую именно я и желал видеть.

Каждый шаг пути открывает нашим взорам удивительные картины. Глаз всюду видит множество странных деревьев с красным клейким соком. Бесчисленные стада овец и быков пасутся в бесконечной прерии, спокойно оглядывая нас любопытным взглядом. Дикие лошади целыми табунами носятся по степи, приветствуя веселым ржанием наших лошадей. Раздутые ноздри, развевающиеся хвосты и блестящие глаза благородных животных заставляют невольно любоваться ими. Порою изъеденные червями стволы упавших деревьев преграждают нам путь. Эти гиганты, которых пощадил топор скваттера, пали под ударами бурь и времени.

Но до сих пор я не встречаю дичи, и мною овладевает наконец охотничье нетерпение. Моя свора давно без дела. А мне страстно хочется поохотиться на кенгуру. Кирилл, любуясь своею возлюбленною, полон веселости и ведет с Мирадором, моею лучшею ищейкою, постоянные разговоры, которые умное животное как будто и понимает.

— Терпение, Мирадор! Если я не обманываюсь, туземец — слуга майора должен встретить кое-что. Эта старая двуногая ищейка обладает удивительным чутьем. Вынюхивая направо и налево, копошась в огромных зарослях, он, может быть, и нашел что-нибудь.

— Эй, Том?

— Ну?

— Что нового?

— Кенгуру!.. — отвечал старый дикарь.

— Вот как! Где же?

— Там! Только живо все садись на господина лошадь! Гоп!

— Господа, живо на господ лошадей! Гоп! — повторил я со взрывом смеха. — Вперед! Если только позволит нам командир, мистер Рид!

— Сделайте одолжение, господа, — вежливо отвечал старый джентльмен.

— Да где же твой кенгуру?

— Там! — отвечал дикарь, показывая мне на одну странную фигуру, мелькавшую вдали между деревьями.

— Майор! Кроули! Робертс! Кирилл! Вперед! Животное наше!

С этими словами я распускаю свою свору, раздаю товарищам по рогу, и мы начинаем во все легкие приветствовать кенгуру. Почувствовав себя свободными, наши собаки огласили прерию радостным лаем и помчались во весь дух.

Вид у кенгуру действительно необыкновенный: саженное туловище с длинными задними и очень короткими передними ногами, маленькая голова и толстый, мускулистый хвост.

Благодаря такому строению тела животное делает прыжки в 4–5 сажен. Черт возьми! Это ужасный бег! Наши собаки и лошади едва поспевают за ним. Прыгая подобно громадной лягушке, кенгуру время от времени останавливается, садится на свой длинный хвост и окидывает нас смущенным взглядом. Через несколько секунд он снова поднимается и снова несется, к большому изумлению собак, лающих во все горло. Ей-богу, охота интересная! Я напрочь забываю, что перед нами интереснейший экземпляр своеобразного вида macropus fuliginosus ! К черту классификацию и естественную историю! Я теперь охотник! Вперед, друзья!

— Вперед! — повторяют мои товарищи, и мы бешено скачем по леску, куда скрылся зверь.

Мирадор, совмещающий с обязанностями ищейки и звание первой собаки своры, несется впереди всех, испуская оглушительный лай. Другие собаки вторят ему в унисон. Святой Губерт! Что за невообразимая музыка! Собачий лай, крики, вой рогов, топот лошадей! Следуя за зверем, время от времени маячащим сквозь кустарники, мы въехали в настоящий девственный австралийский лес. Боже мой! Какое великолепие встретило нас! Как мы ни были знакомы с чудесами австралийской флоры, но увиденное просто привело нас в остолбенение.

Соберите все, что есть экзотического и красивого во всем мире, вообразите чудеса «Тысячи и одной ночи», но и тогда вы не получите представления о всей несравненной красоте растительного убранства. Австралийские цветы не имеют, себе равных.

В немом очаровании мы забыли об охоте. Даже такие страстные любители спорта, как мои компаньоны, опьянели от восторга. Между тем наши собаки, равнодушные к красотам природы, давно умчались вперед. Наконец и мы отрываемся от прелестных картин и галопом следуем за ними. Наши лошади по самую грудь увязают в ароматной чаще магнолий, мимоз, пеларгоний (растений, похожих на георгины в цвету), фикусов, формиумов и тысячи других цветов, формы которых еще не описаны и названия не определены. Мимо нас мелькают группы рододендронов, амарантов и белые стволы камедных деревьев.