Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Эта формула почти полностью совпадала с той, что знал Генипа.

Паталосам приказали удалиться, пообещав каждому добрую порцию сухой рыбы. Такая перспектива их вполне удовлетворила, и индейцы не пытались приблизиться к Знатоку кураре и выведать его тайну. К тому же они так ликовали, получив вожделенные лохмотья, что готовы были выполнить любое приказание. Одежду Феликса присвоил вождь паталосов. Для пущей важности он изрисовал себе лицо и руки соком какого-то растения. На воздухе сок приобретал синеватый оттенок, так что дикарь представлял собой удачную карикатуру на Синего человека.

— Похож, просто вылитый! — решили все.

Собирая травы для яда, Генипа рассказывал друзьям, что индейцы Амазонки устраивают вокруг приготовления кураре особый ритуал с кривляниями, которые ему, Знатоку кураре, кажутся глупыми и смешными.

Прежде чем сорвать одну из трав, главный сборщик дает каждому из своих спутников горошину из стручка этого растения. Ее необходимо раскусить, разжевать и проглотить. А это все равно, что взять в рот раскаленный уголь.

Затем человек находит в земле нору черного скорпиона [289] Скорпион — ядовитое животное из класса паукообразных. , вытаскивает его за хвост и произносит: «Дьявол».

Согласно поверью, черный скорпион — хранитель яда, ему нельзя причинять зла. Поэтому индеец отбрасывает его подальше, чтобы ненароком не раздавить.

Генипа все это увлеченно рассказывал, как вдруг остановился и взглянул на мощную лиану, причудливо обвивавшую ствол орехового дерева.

— Урари, — бросил он спутникам, расковырял палкой корень, рубанул по нему своей саблей, собрал щепочки в плошку и, прикрыв корни листвой, отправился дальше.

То же самое происходило еще несколько раз, и всегда туземный фармацевт называл растение: аракупари, алимере, потпе. Собрав коренья, Генипа залил их водой и оставил вымачиваться на сутки. Когда двадцать четыре часа истекли, Знаток кураре и его помощники принялись рубить корни, извлекая середку. Европейцы старались не отставать от Генипы, точь-в-точь повторяя все его действия. Руки их стали желтые, будто смазанные йодом.

— Это не опасно! — успокоил друзей индеец.

Когда операция была закончена, Генипа приступил к изготовлению специальной посуды для фильтрования и получения экстракта. Прежде всего требовалась воронка. Генипа сорвал пальмовый лист, свернул его фунтиком и аккуратно прошил своей иглой — воронка готова. Затем свернул из коры подставку, укрепил на ней воронку, а из пальмовых листков сделал несколько удобных сосудов.

Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.

Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.

После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.

Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.

— Ну как? Готово? — поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.

Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.

Начинался третий этап, самый важный, — получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно поллитра сока.

Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.

Через десять минут оно закипело.

— Кураре готов! — гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.

— А эта чертова смесь точно действует? — спросил Беник.

— Да, — серьезно ответствовал Знаток кураре. — От нее нет спасения.

— Проверить бы!

— Увидишь.

— Когда?

— Немного терпения.

Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.

Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.

— Ты все увидишь сам! — сказал он Бенику.

Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.

— Видишь этого зверя?

На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.

— И на том спасибо! — усмехнулся Беник.

— Не торопись! Погоди тараторить! — сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.

Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.

Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.

— Придется стрелять снова, — не унимался боцман.

Индеец, казалось, не слышал его.

Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.

С момента выстрела не прошло и трех минут.

— А она действительно мертва? — спросил Беник. — Пульс еще бьется.

— Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!

— Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!

— Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.

— Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.

Босиком. — Портной разочарован. — «Башмаков не будет!» — Тапир. — Ягуар. — Сомнения и изумление Беника. — Опять кураре. — Первые башмаки — Ивону. — Без иголки и нитки. — Как гаучо. — Беник жалуется на зубы. — Несъедобное жаркое. — Способ Жана-Мари. — Выстрел боцмана. — Бегство. — Осада. — Пекари.

Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.