Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

— Но ведь ты хозяин! Прикажи, и я убью всех!

— Мне не нужны их жизни.

— Тогда я никого не убью.

— Надеюсь. Однако продолжай, если долгий рассказ не слишком утомил тебя.

— Я поел… и выпил огненной воды… теперь у меня много сил.

В течение почти целого месяца, то есть вплоть до возвращения гонцов, посланных управляющим в Марахао, тайна спрятанного сокровища свято соблюдалась. К несчастью, курьеры привели с собой подкрепление и к тому же приволокли большой запас водки.

В тот же вечер на золотом поле состоялась чудовищная оргия [442] Оргия — разгульное, разнузданное пиршество. , в которой принимали участие и несколько паталосов, в том числе бывший вождь, приятель Феликса, который, как помнит читатель, выкрасился в синий цвет, чтобы больше походить на своего идола.

Опрокидывая стакан за стаканом, бедолаги совсем потеряли головы, и водка без труда развязала языки.

Неизвестно кто именно проговорился, но только солдаты узнали про драгоценный клад, про желтую землю, спрятанную белыми. Но выведать, где именно находилось сокровище, им так и не удалось. Даже сильное опьянение не заставило индейцев указать заветное место.

Новость, разумеется, передавали из уст в уста. Вскоре она дошла до ушей главного. А тот все время был настороже, готовый к любым подвохам или неожиданностям.

Золотоносная жила, найденная управляющим, и сама по себе была удачей. А уж слухи о кладе и подавно увеличивали ценность находки. Прохвост прекрасно понимал, что здесь пахнет несметными сокровищами, неслыханным, баснословным богатством.

Он заставил привести паталосов, снова напоил их и обманом попытался выведать нужные сведения. В ход шло все: лесть, угрозы, обещания. Но ему так и не удалось ничего узнать.

Протрезвев, бедняги поняли, какую страшную оплошность допустили. Водка, проклятая водка заставила предать Синего человека, их друга, их Бога! Кто мог знать, какие невероятные, неслыханные напасти грозили отныне их племени? А может быть, и все племена паталосов, весь народ теперь исчезнет с лица земли.

Страх еще пуще, чем любовь и преданность Лазурному Богу, накрепко закрыл им рты. Никакими ухищрениями из индейцев не выманить теперь тайны. Ласка, посулы, угрозы, лесть — все бесполезно.

Но слово сказано. Зло сделано. И начиная с этого дня землекопы пядь за пядью перерыли всю округу в надежде отыскать клад и получить крупный приз, обещанный управляющим тому, кто первым наткнется на тайник.

В конце концов все средства иссякли и терпение лопнуло. Солдатам надоело возвращаться каждый вечер не солоно хлебавши, и они, обозленные и уставшие, раздраженные тем, что никакими силами не могут убедить индейцев открыть тайну, решили применить силу, бить до тех пор, пока не заговорят.

Первые палочные удары не дали ни малейших результатов. Солдаты понимали: нельзя забить индейцев до смерти, потому что некому будет показать заветное место. Еле живых паталосов отпустили, обещав, однако, что назавтра экзекуция [443] Экзекуция — телесное наказание. повторится.

У племени не оставалось никаких иллюзий [444] Иллюзия — искаженное восприятие действительности, принятие кажущегося, мнимого за действительное. на счет намерений незваных гостей. Мучимые страхом перед будущими истязаниями и перед местью Лазурного Бога, паталосы ночью незаметно исчезли, оставив клад без присмотра, а своих мучителей без последней надежды. Пусть разбираются сами.

Долгое время, к вящей ярости управляющего и его людей, беглецов не могли отыскать. Однако Генипа не решился уйти далеко. Отважный воин понимал, что Синий человек и его друзья могут вот-вот вернуться. Он должен быть на посту. Иначе кто же предупредит их о том, что на золотом поле враг? Кто помешает им попасться в лапы управляющего и его многочисленного отряда?

Потому-то вождь урити и продолжал скитаться неподалеку от золотого поля, один-одинешенек, терзаемый страхом и плохими предчувствиями.

Время от времени он бродил по дороге на Гояс в надежде встретить французов. Но все напрасно. Вновь и вновь краснокожий возвращался ни с чем.

Однажды, сбегав в очередной раз на дорогу и едва дыша, вернувшись обратно, Знаток кураре заснул мертвым сном. Его собака тем временем напала на след какого-то зверька и убежала на поиски.

Индеец проснулся оттого, что почувствовал, как чьи-то грубые руки связывают его. Как ни сопротивлялся он, как ни кричал, ни кусался, ни брыкался, все зря. Генипа ничего не смог поделать против полудюжины негров-атлетов. Те скрутили его и притащили в лагерь, издавая при этом громкие и резкие крики — знак триумфа и радости.

Пленника привели прямо к управляющему, привязали к стволу дерева, словно зверя. Измученный неутолимой алчностью, командир отряда находился тут же, неподалеку, и усиленно обдумывал, как бы ему побороть упрямство краснокожего.

— Ты ведь скажешь мне, где зарыт клад, не так ли?

— Ищи! — последовал гордый ответ.

— Ты не хочешь говорить?

— Нет! Я ничего не знаю.

— Тем не менее сокровища существуют.

— Не знаю.

— Послушай, я дам тебе все, чего пожелаешь. Табак, оружие, водку, одежду…

Знаток кураре молчал.

Управляющий накалился от злости и гнева. Он принялся страшно бранить пленного:

— Грязная индейская собака! Я с тебя живого сдеру кожу и брошу муравьям.

— Он умрет, а вы так ничего и не узнаете, — заметил один из младших офицеров, — не попробовать ли морить дикаря голодом? Быть может, тогда этот негодяй станет разговорчивее.

— А ты, пожалуй, прав. Для начала посадим этого молодца на строгую диету.

Заметив, что туземцу выражение «посадить на строгую диету» ничего не говорит, управляющий приказал объяснить ему, что и как.

— Тебя посадят в пещеру недалеко отсюда. Ты знаешь, где это. Там очень крутой склон и только один выход. Помнишь? Тебя отведут туда сейчас же. Выход мы замуруем и не будем приносить еду до тех пор, пока не решишься что-нибудь нам рассказать. Посидишь без воды и пищи. Может быть, тогда расскажешь, где спрятано сокровище.

Индеец стоял неподвижно. Он спокойно выслушал все, что ему говорили, и даже бровью не повел. Свидетель этой сцены подумал бы, что пленник просто-напросто не понял из сказанного ни слова.

Между тем бразилец продолжал:

— Мы оставим крошечное отверстие. Когда образумишься или захочешь есть и пить, позовешь. Два раза в день буду посылать к тебе человека, чтобы ты мог передать ему свое решение. Эй, вы! — обратился он к неграм. Посадите-ка его в ту пещеру, что находится у дороги.

Генипа внимательно огляделся, чтобы удостовериться в том, что выхода нет. Восемь вооруженных солдат окружили его, готовые вскинуть ружье при первой же попытке бежать.