Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Надзиратель Тимолеон издал яростный вопль, но оглушенный происходящим часовой забыл о своем ружье.

— Огонь! Да стреляй же, идиот! — ревел надзиратель. — Тревога! Побег! К оружию!

Тимолеон наудачу стрелял из револьвера по удалявшемуся шлюпу. Часовой, выйдя из столбняка, тоже схватился за ружье. Все, находившиеся на постах, бросились к воде. Захлопали выстрелы. Пятьдесят ружей, выстроившиеся в шеренгу, одновременно изрыгали огонь, пули сыпались градом вокруг суденышка, задевая металлический борт, пробивая деревянную оцинкованную крышу, но чаще падая в воду и поднимая небольшие фонтанчики. Возбужденные солдаты стреляли торопливо, не целясь, и промахивались.

Через мгновение Поль, живой и невредимый, был вне их досягаемости. Он несколько раз свистнул, но не из бравады [725] Бравада — показная удаль, рисовка чем-либо. , как подумали стоявшие на берегу, а чтобы предупредить друзей о своем появлении. Направляя шлюп к берегу, молодой человек весело воскликнул:

— Ни одной царапины! Эй, пассажиры, отъезжающие в Английскую Гвиану, занимайте места!

— Слава Богу, жив! — с облегчением прошептала Марьетта.

— Молодец, Поль! — похвалил Майпури. — Ничего не скажешь, ловок, уж я-то знаю толк! А вас, мадемуазель, позвольте поднять… вот так!

Подхватив девушку, как пушинку, Майпури вошел по пояс в воду и протянул свою ношу Полю. Тот бережно принял ее и устроил на сиденье.

— Теперь ты, дружище. — Поль протянул гиганту руку, помогая взобраться.

Через полминуты суденышко вновь пустилось в путь.

Поль пожал руку другу, поцеловал невесту и приказал:

— Жозеф, держи руль, правь прямо на тот берег.

Шлюп под углом в сорок пять градусов рванулся к голландскому берегу.

— Ты хитрец! — с восхищением вскричал Майпури, а Марьетта подарила жениху взгляд, в котором светились гордость и нежность.

— У Сен-Лорана Марони имеет восемнадцать метров в ширину. Нас можно подстрелить, но догнать уже невозможно, — говорил Поль. — Да и не станут они возиться! Отвязывать лодки, бежать за веслами, собирать гребцов… За это время мы уже далеко уйдем.

Поль чувствовал себя свободным. Он предвкушал, как они обогнут мыс Клотильды в виду голландского маяка и закачаются на крупных волнах океана.

Шлюп делал восемь узлов в час. Чтобы добраться до Демерары, потребуется тридцать шесть часов. На борту было несколько сухарей и немного воды. Негусто, конечно, но ведь не каждый же день случается убегать! На войне как на войне… Дрова кончатся через сутки, но у воды растет масса деревьев и, причалив где-нибудь, за час можно заготовить их в избытке.

Судно сделало вираж и пошло вниз по течению вдоль голландского берега. На французской стороне виднелись группы взбудораженных людей. Над водой разносились резкие крики и безобидные одиночные выстрелы.

Вдруг сидевший на руле Майпури вскочил, словно наступил на гремучую змею, и издал яростный вопль:

— Тысяча чертей! Что за жизнь — одни несчастья!

— Что случилось? — Поль уже почувствовал приближение катастрофы.

— Взгляни, там, эта струя дыма, она выходит из трубы корабля! Видишь, три мачты, вон уже показался нос…

— Проклятье! Военное судно, французское военное судно! Я хорошо его знаю, это «Ойапок»! Дорога закрыта… Прорваться невозможно.

— В океан не пройти. — Поль вновь обрел хладнокровие, и голос его стал спокоен. — Остается только сельва.

— Ясно, как дважды два. — Не дожидаясь приказа, Майпури развернул шлюп.

— Сельва опасна, но другого выхода нет. — Поль обратился к Марьетте: — Милая, как бы я хотел доставить тебя в страну свободы без страданий! Но…

— Дорогой, мне с тобой везде хорошо. — Марьетта казалась ничуть не взволнованной.

Чтобы избежать встречи с кораблем, повернули обратно и со всей скоростью помчались против течения. Шлюп стрелой вновь пронесся мимо голландского поста, командир которого совершенно потерял голову от непонятного снования соседей туда-сюда. Боясь преследования, Поль подкинул угля в топку, чтобы увеличить скорость. Он не ошибся. «Ойапок», замедлив было у причала, устремился за беглецами. Он постепенно догонял шлюп, но тот имел значительную фору и положение еще не стало угрожающим.

Беглецы проплыли мимо острова Портал, откуда несколько золотоискателей с любопытством наблюдали погоню.

По воде прокатился гулкий удар — позади шлюпа стреляли из пушки.

— Он хотел нас потопить! — вскричал Поль, указывая на султан белого дыма, окутавший нос корабля. — Однако пения снаряда не слышно!

Майпури рассмеялся:

— Потопить? Да никогда в жизни! Наша-то шкура ничего не стоит, но цена шлюпа — пятьдесят тысяч франков. Они только пугают. Да и вообще погоня скоро прекратится.

— Почему?

— Уже отлив, и капитан побоится посадить судно на мель.

Предсказания Майпури оказались точны. Военный корабль вскоре замер посередине реки, но спустил весельную шлюпку с восемью гребцами. Она направилась к беглецам.

— Неужели они думают нас догнать? — презрительно усмехнулся Поль.

— Нет, хотят забрать шлюп, ведь мы его скоро бросим. Через тридцать километров водопад Эрмина, мы будем вынуждены оставить лодку и спрятаться в лесу.

Поль подумал об ожидавших их опасностях и лишениях и вздрогнул. Он боялся не за себя, но за Марьетту.

Шлюп вошел в устье ручья Руатуа на голландской стороне, весьма для них негостеприимной.

Поль помог подруге сойти на берег. Майпури сложил в мешок сухари, забрал топор и два ножа для рубки кустарника. Потом все трое скользнули под зеленый полог девственного леса.

Марьетта думала, что имеет представление о тропическом лесе — она много о нем читала и много слышала уже после приезда, но тот зеленый хаос, который их встретил, заставил девушку задрожать.

По берегам ручья возвышались тесные ряды гигантских деревьев с неохватными стволами, их густые кроны образовывали где-то там, наверху, плотный свод, через который не пробивались солнечные лучи. Земля, как губка, была насыщена влагой. Из нее поднимались острые, словно стрелы, обсыпанные колючками травы, переплетенные кусты, образуя непроходимую стену, на которой цвели цветы, распространяя странный запах — некую смесь духов с ядом. Ноги идущих беспрестанно спотыкались о корни, облепленные мириадами копошащихся насекомых. Их ядовитые жала так и грозили впиться в кожу. С верхушек деревьев ниспадала, как корабельная снасть, сеть из лиан. Легионы птиц, потревоженные в своем вековом покое, перелетали с дерева на дерево, треща крыльями и пронзительными воплями протестуя против вторжения. Стайки обезьян со страшными гримасами перебегали по лианам и прятались в кронах, словно охваченные паникой гимнасты.