Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

— Госпожа Роза! Умоляю, подумайте, что с вами будет!..

— А? Что? Разве ты не видишь, я жажду крови!

— Вы же знаете хозяина! Он способен и вас предать жестоким мучениям! Я люблю вас больше жизни и не хочу, чтобы вы погибли.

— Бедняга! Ты любишь меня и страдаешь…

— Да, госпожа Роза! Днем и ночью я горю, словно те олухи, которых мы поджариваем на медленном огне. Еще немного, и я завою, как они. Я люблю вас и ревную!

— Пожалуй, я тоже пока не хочу умирать, — сказала молодая женщина, испугавшись при мысли о пытках. Ей было прекрасно известно, что Фэнфэн не знал жалости. — Но я не позволю обманывать себя, как какую-нибудь дурочку, и не позволю им оставаться в моем доме. Я хочу посмотреть на этих «женщин для хозяина». Узнаю сама, правда ли, что у Франсуа есть кто-то, кроме его жены, Розы Биньон!

Прекрасная Роза не знала иных законов, кроме собственных желаний. Стоило ей принять решение, и она немедленно приступала к его выполнению. Молодая женщина, словно фурия, хотела тут же мчаться к Пиголе. Никогда не забывавший об осторожности Кривой из Жуи пытался успокоить и образумить Розу, умолял для ее же собственного блага умерить гнев и наконец преуспел в этом.

Немного успокоившись, девушка поднялась из подземелья в тот момент, когда оборванцы подъезжали к воротам логова папаши Пиголе. Пройдя через общую залу, где сидела жена Пьера Руссо, и попав в небольшой чулан, куда складывали всякий хлам, она остановилась перед дверью в свои комнаты. Прижав руки к груди, чтобы унять бешено колотившееся сердце, Роза глубоко вздохнула, мгновение помедлила и, решительно повернув ключ, вошла в первую комнату.

Графиня де Ружмон, Валентина и Рене, сидевшие в креслах у огня, повернулись на скрип двери и с изумлением смотрели на разъяренную молодую женщину, чьи глаза метали молнии. Ее роскошный, необыкновенный, почти театральный наряд, красный пояс, на котором сверкало оружие, драгоценности, грация движений — все это настолько не соответствовало отвратительной обстановке, всему, что окружало несчастных пленниц, что они не знали, что и думать.

Смутившись в первую минуту, прекрасная Роза быстро взяла себя в руки. Не зная, с чего начать, она пристально рассматривала женщин и наконец сказала:

— Кто из вас влюблен в Франсуа?

Госпожа де Ружмон поднялась и, свысока посмотрев на незнакомку, с великолепным презрением ответила:

— Вы, вероятно, не знаете, что обращаетесь к матери в присутствии ее детей? В противном случае вас нельзя назвать женщиной.

— Я говорю с кем хочу и когда хочу! Отвечайте!

— На подобное оскорбление можно ответить только молчанием, — холодно сказала Валентина.

— Ах, так вы считаете это оскорблением! — воскликнула Роза, до крови кусая губы. — Так знайте, что многие из тех, кто гораздо богаче и знатнее вас, были бы счастливы удостоиться хотя бы одного взгляда Франсуа! — Затем, пристально разглядывая мадемуазель де Ружмон, чья красота действительно поражала с первого взгляда, чувствуя, что аристократка превосходит ее выдержкой, воспитанием, тем, что можно назвать породой, Роза, уязвленная ревностью в самое сердце, добавила: — Должно быть, это вы влюблены в него!

— Довольно! — возмущенно воскликнула графиня. — Вы настолько трусливы, что оскорбляете пленниц!

— Я не понимаю вас, — ответила Роза, которую нисколько не задело обвинение в трусости. Понятие о нравственности ей было абсолютно незнакомо, и она думала только о своей ревности.

— Что вы здесь делаете? — продолжала она.

— Вам лучше знать, — остроумно возразила Рене, — мы ведь находимся у вас, не так ли?

— О, если бы это зависело от меня, вы бы недолго здесь пробыли! Я приказала бы убить вас!

Несмотря на все свое мужество, пленницы вздрогнули, услышав угрозы, напомнившие страшные события в замке.

— Убить вас здесь же. Немедленно!.. Лучше и придумать нельзя… А когда он придет, то найдет только ваши трупы… Почему бы и нет? — воскликнула Роза, опьяненная собственными словами, выхватывая пистолет из-за пояса. — Мне случалось убивать и не за такое… Тогда речь не шла о моем счастье… Франсуа, очарованный этой блондинкой, вернется ко мне!

Девушка взвела курок и направила пистолет в грудь Валентины, крикнув дрожащим от ярости голосом:

— Тебе конец!

Графиня и Рене с отчаянным криком бросились вперед, чтобы защитить Валентину. Та, сохраняя спокойствие, мягко отстранила их, скрестила руки на груди и, устремив взгляд на прекрасную Розу, холодно сказала:

— Вы не убьете меня.

— Почему же это?

— Потому что для убийства нужен повод, а у вас нет ничего против меня.

— Разве вы не влюблены в Франсуа?

— Нет, — грустно улыбнувшись, с достоинством повторила девушка. — Я не знаю, о ком вы спрашиваете. Среди моих знакомых нет никакого Франсуа, никого, кто носил бы это имя.

— Вы не знаете Красавчика Франсуа, Главаря? Франсуа Жироду?

— Я уже ответила вам.

— Если бы я могла вам поверить! Вы можете поклясться?

— Я готова.

— Хорошо, я верю вам, — ответила Роза, которая, как все сильные натуры, успокаивалась так же быстро, как воспламенялась. — Но он?! Что, если он любит вас?

— Нет, — снова сказала Валентина, чувствуя, что решается ее судьба и не следует сдаваться. — Этот Франсуа меня не знает.

— Я бы умерла, если бы это оказалось неправдой, — сказала Роза, внезапно смягчаясь и убирая пистолет. — Ах, если б вы знали… Франсуа — это мой муж. Он увез меня от родителей. Славные люди, они так любили меня. Они были богаты… Я уехала с ним, ведь он так захотел… С ним невозможно спорить. Нас обвенчал Кюре из Оборванцев, с тех пор мы не расставались. Он так любил меня! Так любил!.. Всем сердцем… Но вот уже полгода я чувствую, как его нежность понемногу тает. Что я ни делала — все напрасно, его как подменили. Сегодня я нарядилась к его приезду, надеялась вернуть его, а мне сказали, что из Фарронвиля привезли трех женщин…

Вдруг девушка оборвала свою удивительную исповедь и, снова став подозрительной, гневно воскликнула:

— Скажите-ка, почему Толстяк Нормандец сказал в замке, что вы «хозяйский кусок»?

— Мы не понимаем, что это значит, — отвечала графиня.

— Это значит, что вы женщины для хозяина, Главаря, предводителя! Потому что Франсуа — это Фэнфэн, и у него не может быть другой женщины, кроме меня!

— Ах, так вы жена бандита!..

— Да! — с вызовом крикнула Роза, — жена бандита, перед котором трепещут пятьдесят тысяч жителей Боса и который не боится никого и ничего!

Графиня и Рене с ужасом сделали шаг назад, но Валентина по-прежнему бесстрашно смотрела прямо в лицо Розе.

— Быть может, тот человек, спасая нас от бесчестья, которое было бы равносильно смерти, хотел предоставить своему хозяину возможность получить за нас выкуп… Мертвые мы им не нужны. Но пока мы живы, представляем некоторый интерес, так как у нас есть состояние.