Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

Статья эта имела такой успех и так подействовала на судей и на общественное мнение, что немедленно были приняты меры для ареста четырех негодяев, но те успели бежать. Тогда суд пересмотрел дело — и мы были объявлены невинно пострадавшими. Негодяев преследовали, но они успели скрыться и только таким образом избежали закона Линча.

Тогда я и двое моих товарищей на трех санях и с полным снаряжением полярной экспедиции пустились преследовать их по снежной пустыне. Вдруг мы заметили, что их след сливается с другим следом, с вашим. Это так напутало нас, что мы с удвоенной скоростью стали нагонять их, но несмотря на все наши усилия, если бы не мистер Жаи, явились бы слишком поздно!

— Но, скажите, что же произошло с «Красной звездой»?

— Вы желаете знать, что с нею сталось? Прекрасно! Потрудитесь последовать за мной!

Все вышли и быстро направились к шелковой палатке. Не доходя пятидесяти шагов до нее, Тоби попросил всех остановиться и подождать немного, а сам побежал вперед, вылил на снег свою бутыль керосина и зажег его. Громадное пламя взвилось кверху и озарило кровавым заревом снеговую равнину. Крик ужаса вырвался из груди зрителей: на снегу вырисовывалось пять окровавленных тел. Случайно ли, или умышленно, эти объятые пламенем тела расположены были правильной пятигранной звездой.

— Вот она, «Красная звезда»! — воскликнул Тоби, указывая на них.

Теперь нашим друзьям предстоял выбор между зимовкой в медвежьей пещере и зимовкой в Доусон-Сити. Все единогласно решили вернуться в блестящую молодую столицу Клондайка, где они могли найти все удобства; выждали только несколько дней, пока Жан совершенно оправился от своей раны, а за это время добыли большое количество золотых слитков и нагрузили ими сани умерших членов «Красной звезды». Золота оказалось по меньшей мере на 9 000 000 франков, но, произведя расчистку второй галереи, или коридора, старик Лестанг воскликнул:

— О нет, это уж слишком много! Смотрите! Ведь здесь все своды и стены из чистого золота! Право, я умру? Тут более чем на сотни миллионов!

— Да, это поистине сон из «Тысячи и одной ночи»! — согласились с ним остальные, но теперь вид этих несметных богатств уже не опьянял их; теперь их всецело охватило лихорадочное желание вернуться скорей на родину и бежать из этой безлюдной пустыни, из этого «ледяного ада», где жизнь была одною сплошною пыткой как для тела, так и для души.

И они поспешили захватить из таинственной сокровищницы столько золота, сколько могли увезти их сани. Навалив его целыми грудами, они тотчас же отправились в путь.

Возвращение прошло сравнительно благополучно, без особых печальных приключений, а въезд в столицу Клондайка стал настоящим триумфальным шествием. За время их отсутствия успел совершиться полный переворот в образе мыслей обитателей этого города: их враждебное отношение сменилось восторженным благоговением перед счастливыми обладателями неисчислимых миллионов. Но эти шумные овации, эти празднества и даже самая сказочная роскошь обстановки лучшей гостиницы, оплачиваемая 100 франками в сутки с каждой персоны, — все это не удовлетворяло наших друзей. Не занимал и не радовал их и Доусон-Сити; они считали его первым этапом на пути к любимой Франции, о которой все они мечтали и куда стремились всей душой.

— Мы все, все едем во Францию! — говорили они.

Один только старый Лестанг пожелал здесь и умереть, в этой стране золота.

— Я, видите ли, — говорил он, — должен остаться здесь! Я буду вашим доверенным, управляющим и уполномоченным, и, не сомневайтесь, никто лучше меня не сумеет вести ваше дело! Кроме того, никто, кроме меня, не должен эксплуатировать «Мать золота»!

Все согласились со старым оригиналом.

Предстоящее путешествие во Францию приводило в восторг и Дюшато, и его дочь: ведь это — осуществление их заветной мечты, мечты каждого канадца французского происхождения: все они мечтают хоть раз в жизни повидать свою «старую родину».

Кроме того, общие печали и радости, общие волнения, лишения и опасности до того сблизили их, что даже Жанна, далеко не сентиментальная, положительно не могла себе представить разлуки со своими друзьями.

У них у всех была как бы одна душа. И все это случилось как будто само собой и, по словам Леона, само собой стало ясно, что Поль Редон и Жанна созданы друг для друга, так же как Леон и мадемуазель Марта.

— Не подлежит сомнению, — добавил он, — что по возвращении во Францию все это кончится, как в романе, двойною свадьбою, и если ты ничего не имеешь против, то мы поженимся в один и тот же день!

— Браво! Во всяком случае, я благословляю эту страну морозов, где я нашел свое счастье! — вскричал Поль.

— До сих пор ты, кажется, только проклинал этот «ледяной ад»!

— Пусть же он отныне будет «снежным раем»! — воскликнул журналист.

— Я никогда не буду называть его иначе!

Смертный приговор. — Бур и его друг. — Просьба отсрочить казнь. — Отказ. — Рытье могилы. — Расстрел. — Трагическая сцена. — Жажда мести. — Колючие акации. — Капитан Сорвиголова. — Погоня.

Сержант, исполнявший обязанности секретаря военно-полевого суда, поднялся и резким, сухим голосом, отчеканивая каждый слог, начал читать только что нацарапанное на клочке бумаги решение: «Военный суд в составе совета полка единогласно постановил: Давид Поттер, виновный в отравлении двадцати пяти лошадей четвертой артиллерийской батареи, заслуживает смерти. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и приводится в исполнение немедленно…»

С надменным и презрительным видом джентльменов, вынужденных исполнять неприятную и скучную обязанность, пять членов суда в белых касках, с кобурами на поясе сидели на складных стульях, небрежно придерживая коленями сабли. Один из них, молодой капитан, пробурчал:

— Бог мой!.. Столько церемоний, чтобы отправить на тот свет какого-то мужика-мошенника — белого дикаря, мятежника, грабителя и убийцу!

Председатель суда, красивый мужчина в форме полковника Гордонского полка шотландских горцев, остановив его легким движением руки, обратился к осужденному:

— Что скажете в свое оправдание, Давид Поттер?

Бур [1851] Буры, или африканеры — народ в Южно-Африканской Республике, в основном потомки голландских, а также французских и немецких колонистов, поселившихся в Африке еще в XVII–XVIII веках; говорят на языке африкаанс, возникшем в результате смешения нидерландских диалектов с немецким, английским и некоторыми местными языками. , который был на голову выше конвоиров-артиллеристов, стоявших по обе стороны от него с шашками наголо, лишь презрительно пожал плечами, отвернулся и через тройное оцепление из солдат, вооруженных винтовками с примкнутыми штыками, устремил ясный взгляд туда, где стояли возле фермы его неутешные родные и друзья. Молодая женщина рыдала, ломая в отчаянии руки, душераздирающе кричали дети, несчастные родители осужденного грозили завоевателям немощными кулаками.