Джеймс Роудз - История Гражданской войны в США. 1861–1865 [litres]

Теперь, в 1860-м, северяне и жители пограничных рабовладельческих штатов, ратующие за сохранение Союза, надеялись, что конгресс каким-то образом разрешит спор, как это ему уже дважды удавалось ранее. Сенатский Комитет тринадцати тут же принял единственное решение, которого следовало ожидать для сохранения шести хлопковых штатов в составе Союза. [10] Я называю «хлопковыми штатами» Южную Каролину, Джорджию, Флориду, Алабаму, Миссисипи, Луизиану, Техас. Им стал Компромисс Криттендена, названный по имени его автора, сенатора от Кентукки; тот его пункт, который должен был примирить разногласия, касался существования рабовладения в территориальном смысле. Криттенден предложил конституционную поправку, смысл которой заключался в том, что давняя линия Миссурийского компромисса по 36°30' северной широты должна стать границей между рабством и свободой на территориях; к северу от нее рабство должно быть запрещено, к югу – защищено законом. Статья удовлетворила как сенаторов-демократов от северных штатов, так и представителей пограничных рабовладельческих штатов, которые вместе занимали шесть мест в комитете. Два сенатора от хлопковых штатов тоже согласились бы с ней, осознав, что защита рабовладения распространится на все территории, которые будут приобретены в будущем южнее линии компромисса. Пять сенаторов-республиканцев выступили против территориальной статьи, а поскольку существовала договоренность, что для утверждения любого предложения требуется согласие большинства из этих пяти, комитет не смог принять это необходимое для компромисса предложение. Несомненно, что Уильям Г. Сьюард, [11] См.: Rhodes J. F. History… I–II. один из тринадцати, лидер республиканцев в конгрессе и будущий глава кабинета Линкольна, поддержал бы эту статью, если бы заручился поддержкой Линкольна, но тот, готовый идти на компромисс по всем прочим дискуссионным проблемам, не проявил гибкости в территориальном вопросе, а именно в отношении земель, которые могут быть присоединены в будущем. Он вовсе не считал, что территории, принадлежащие Соединенным Штатам в 1860 году, должны были, выражаясь словами Уэбстера, оставаться свободными в соответствии с «законами природы» и «волей Божьей»; он готов был дать рабовладельцам возможность создать политическое рабовладельческое государство в Нью-Мексико – территории, находившейся южнее линии Миссурийского компромисса. [12] Настоящее рабовладельческое государство основать было невозможно: после семи лет усилий на этой территории было всего 22 раба ( Rhodes J. F. History… III. P. 176, 268 n., 313). Полоса земли Нью-Мексико шириной 30 миль (статутная миля – 1,6 км. – Примеч. перев. ) с расширением в восточной части располагалась севернее 36°30’ с. ш. Но он опасался, что, если эта географическая параллель будет признана официальным актом как граница между свободой и рабством, «вопреки нашим стремлениям, южане загорятся стремлением к разбойным захватам и созданию рабовладельческих штатов». «Не пройдет и года, – написал он позже, – как принятие Кубы станет условием того, чтобы они, хлопковые штаты, согласились оставаться в Союзе». Таким образом, Линкольн, используя свое косвенное влияние как избранного президента, призвал сенаторов-республиканцев провалить в комитете Компромисс Криттендена; они были вынуждены заявить, что не могут согласиться с предложенным планом урегулирования. После этого Криттенден призвал поставить план на всенародное голосование. Желание сохранить Союз было столь велико, что, если бы предложение прошло, подавляющее большинство проголосовало бы за компромисс; пусть даже это голосование было бы неофициальным, оно стало бы указанием, против которого сенат не смог бы устоять. Сенат не поставил на голосование предложение Криттендена, решительно настроенного добиться выражения общественного мнения. Сенаторы-республиканцы просто тихо саботировали его. Таким образом, последний шанс сохранить шесть хлопковых штатов в составе Союза оказался упущен. [13] Rhodes J. F. History… III. P. 150–179, 253–266, 313; Rhodes J. F. Lectures… P. 68 et seq.

С 9 января по 1 февраля 1861 года конвенты штатов Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас приняли постановления о сецессии. В начале февраля были образованы Конфедеративные Штаты Америки (КША). Делегаты шести хлопковых штатов [14] Первоначально без Техаса ( Rhodes J. F. History… III. P. 291, n. 4). собрались в Монтгомери и должным образом сформировали правительство, краеугольным камнем которого стало убеждение, что «великая истина… в том, что рабство – естественное и нормальное состояние негров». Они избрали президентом Джефферсона Дэвиса [15] Rhodes J. F. History… I. P. 389. и приняли конституцию по образцу Соединенных Штатов, но отошли от этого документа прямым признанием рабства и права на отделение. [16] Ibid. III. P. 291–296, 320–325; Rhodes J. F. Lectures… P. 77 et seq. Первая сессия временного конгресса закончилась 16 марта.

4 марта состоялась инаугурация президента Линкольна. Он столкнулся со сложной ситуацией. Избранный Союзом тридцати трех штатов, президент тут же лишился лояльности семи. Будучи убежденным, что «ни один штат не может никаким образом законно выйти из Союза без согласия остальных и что долг президента… управлять всем механизмом», [17] Lincoln A. Complete Works (ed. by J. Nicolay and J. Hay). I. P. 660. он должен был определить линию поведения в отношении штатов, которые объявили себя Южной Конфедерацией. Но выработка политики осложнялась желанием сохранить в составе Союза пограничные рабовладельческие штаты – Мэриленд, Виргинию, Кентукки и Миссури, а также Северную Каролину, Теннесси и Арканзас, которые имели тесные связи с четырьмя пограничными штатами. Все семь тяготели к Северу в силу теплого отношения к Союзу, к Югу – благодаря общности интересов в отношении рабовладельческой системы. Одна из задач Линкольна состояла в том, чтобы любовь к Союзу перевесила симпатию к отделившимся рабовладельческим штатам.

Трудно представить, как бы Линкольн мог тоньше проводить политику, тон которой он задал в инаугурационной речи. «Я считаю, – сказал он, – что союз этих штатов вечен… мы не можем разделиться… Доверенные мне полномочия будут использованы для того, чтобы контролировать, занимать собственность и территории, принадлежащие правительству, и владеть ими». [18] История США: Хрестоматия. М., 2005 (пер. А. Семенова). Эта последняя декларация, пусть и неизбежная для президента в его положении, перевесила все его слова умиротворения и лишила смысла недавний патетический призыв к «недовольным согражданам» не доводить страну до гражданской войны. [19] Rhodes J. F. History… III. P. 318.

В процессе сецессии все форты, арсеналы, таможни и прочая собственность федерального правительства в границах хлопковых штатов перешли во владение этих штатов и, со временем, в собственность Южной Конфедерации. Таким образом, к четвертому марта под контролем Линкольна осталось четыре военных форта, из которых самым важным был форт Самтер, господствующий над Чарлстоном. [20] Ibid. III. P. 280, 285 n., 321. С самого начала процесса сецессии внимание Севера было приковано к Южной Каролине. Многие годы, находясь в составе Союза, она проявляла своенравный характер; ее главный город Чарлстон был свидетелем раскола демократического национального конвента [21] Ibid. II. P. 450. и последовавшего разделения партии, что обеспечило определенный успех республиканцам в 1860 году, который, в свою очередь, привел к сецессии штата и образованию Южной Конфедерации. Форт Самтер привлек особое внимание Севера событиями декабря 1860 года. Майор Андерсон с небольшим гарнизоном армии Соединенных Штатов занял форт Молтри; однако, будучи уверенным, что не сможет удержать форт в случае нападения со стороны Чарлстона, в ночь после Рождества тайно перевел свои силы в более мощный форт Самтер. Наутро, когда передислокация была обнаружена, Чарлстон вскипел от ярости, в то время как Север, услышав эту новость, торжествовал и провозгласил Андерсона героем. [22] Ibid. III. P. 216. Линкольн признал важность владения фортом Самтер, но в то же время предложил использовать все средства, за исключением компромисса, для сохранения в составе Союза пограничных рабовладельческих штатов, а также Северной Каролины, Теннесси и Арканзаса. Три последних были настроены против Виргинии, где в данный момент проходила сессия конвента, готового принять любые действия, которые потребует складывающаяся ситуация. Возникла фундаментальная сложность. Для Линкольна удержать форт Самтер было священным долгом; для виргинцев он был гарантией против применения насилия, а насилие в данном случае означало принуждение желающего отделиться штата остаться в составе Союза. Если бы Виргиния почувствовала проявление подобного насилия, она бы присоединилась к Южной Конфедерации. Конфедеративные Штаты уже рассматривали старый Союз как иностранную державу, и владение ею фортом с развевающимся американским флагом на своей территории воспринимали как ежедневное оскорбление. Конфедераты попытались завладеть фортом Самтер, вступив в непрямые переговоры с правительством в Вашингтоне. Определенные надежды им подавал Сьюард, государственный секретарь и наиболее доверенный советник Линкольна. Если бы Линкольну стало известно о намеках Сьюарда на то, что Самтер может быть эвакуирован, которые звучали почти как обещание, он бы возмутился и потребовал прекратить переговоры и не вводить в заблуждение эмиссаров южан. 1 апреля дополнительное беспокойство ему доставил документ под названием «Некоторые мысли на рассмотрение президента», который Сьюард неофициальным образом представил ему как набросок коррекции политического курса. Вкратце она сводилась к следующим шагам: эвакуация форта Самтер; укрепление других позиций на Юге; немедленное истребование объяснений от Испании и Франции и, в случае их неудовлетворительности, созыв специальной сессии конгресса для объявления войны этим странам; объяснения также должны быть запрошены у Великобритании и России. С тем же опрометчивым пренебрежением к своему шефу и слепой верой в собственные представления о ведении государственных дел, демонстрируемые им в переговорах с судьей Кэмпбеллом, через посредство которого велись переговоры с посланцами Юга, направленными в Вашингтон Дэвисом, Сьюард дал президенту недвусмысленный намек на то, что реализация этой политики должна быть делегирована определенному члену кабинета – и этим членом является он сам. Предлагаемая внешняя политика была необдуманной и абсолютно неуместной. Наши отношения с названными четырьмя державами были совершенно мирными; можно вспомнить слова самого Сьюарда, сказанные менее трех месяцев назад: «Нет ни одной нации на Земле, которая не вызывала бы у нас восхищения и дружеского интереса». [23] Bancroft F. Life of William H. Seward. II. P. 134, 136, 157. Сьюард взял себе в голову, что если наша страна развяжет войну с иностранным государством, то хлопковые штаты объединятся в согласии с Севером и как братья выступят против общего врага под старым флагом. Линкольн, разумеется, понял все безрассудство и нелепость предлагаемой политики, но не стал на это указывать в своем тактичном ответе на «Некоторые мысли…»; он сохранил в строгом секрете само существование документа; [24] Он стал известен только после публикации Century Magazine в феврале 1888 г. он не потребовал отставки госсекретаря; у него даже не нашлось для последнего ни слова упрека или сарказма.

Читать дальше