Невилл Форбс - История Балкан [Болгария, Сербия, Греция, Румыния, Турция от становления государства до Первой мировой войны] [litres]

В Сербии и Черногории две последовавшие друг за другом балканских войны, которые, несмотря на то что истощили материальные ресурсы обеих стран, смогли вернуть их национальное самоуважение и вызвали в народе, униженном и обездоленном в результате ставших уже привычными внешних и внутренних проблем, невиданное ликование. Наконец, Сербия и Черногория обменялись крепкими рукопожатиями. Наконец, Старая Сербия вошла в состав независимого королевства. Наконец, Скопье, средневековая столица царя Стефана Душана, была снова на территории Сербии. Наконец, Сербии были возвращены прежде утраченные области. Результатом сербских побед было всеобщее воодушевление, охватившее сербов и хорватов Боснии, Герцеговины, Далмации, Хорватии, Славонии и Южной Венгрии. Именно в воинской доблести чаще всего отказывали сербам Сербского королевства. Победы отважных сербских солдат из крестьян сразу же представили страну в героическом ореоле. Страну, имя которой, по крайней мере в Центральной Европе, было ранее синонимом неудачи. Белград стал путеводной звездой и пунктом сбора всей сербо-хорватской нации. Но Вена и Будапешт всего лишь на миг потеряли присутствие духа, и безусловный успех сербской армии только обострил их стремление к реваншу. В августе 1913 г. Австро-Венгрия, как стало позже известно, тайно готовила нападение на Сербию, но воздержалась от этого шага частично из-за отказа Италии одобрить подобные действия, частично потому, что Германия тогда еще не подготовилась к этому. Удачно разрешившийся в то время албанский вопрос дал возможность более действенно наказать Сербию. Отдельные сербские части все еще занимали некоторые прифронтовые города и районы, которые были включены в состав новообразованного государства Албания, ожидая, когда специальная комиссия проведет окончательную демаркацию границы. 18 октября 1913 г. Австрия направила Сербии ультиматум, потребовав эвакуации ее войск, поскольку продолжавшаяся оккупация бросала вызов дуалистической монархии. Сербия без возражений согласилась. Так отгремел последний раскат грома штормовых 1912–1913 гг. в Юго-Восточной Европе.

Легковерные люди решили, что Бухарестский договор наконец-то принес мир в этой конфликтной части мира. Те, которые хорошо знали Центральную Европу, поняли, что Берлин заставил Вену признать Бухарестский договор, потому что нужное время еще не пришло. Но, что бы ни случилось, объединив свои территории и создав тем самым барьер от Дуная до Адриатики, для сербов и черногорцев стало возможным помешать проникновению с востока любому агрессору, что в корне отличалось от того положения, что было до сражений у Куманово и Брегальницы.

При слове «Греция» у нас возникают различные ассоциации и представляется замечательная литература, которую хранит «мертвый язык», или великолепные произведения древнего искусства, обнаруженные благодаря археологическим раскопкам. Античная и Новая Греция много значат для нас, но обычно нам достаточно принять их как независимые явления, и мы редко задумываемся, есть ли между ними более глубокая связь, чем только в названии. Наша цель постараться получить ответ на этот вопрос.

Древнего грека должна была бы удивить сама мысль о том, что его родная Греция может погибнуть и ей на смену, спустя более чем две тысячи лет, придет совсем другая Греция. В середине V в. до н. э. античная греческая цивилизация, казалось, была полна сил и жизни. Поколением ранее ей удалось отразить нападение державы, объединившей силы всех современных ей цивилизаций мира [75]. И победой своей она была обязана не только превосходству греческого оружия – спартанских копейщиков [76]и афинских галер, – но и лучшей организации греческого сообщества. А именно благодаря самоуправляющимся и независимым городам-государствам. В этих городах расцвела великолепная культура, которая проявилась в равной мере и в архитектуре, и в скульптуре, и в драме, а также в науке, начиная от практической медицины и до абстрактной математики, и в философии, пронизавшей собой науку, искусство и религию, создав постоянно развивающуюся и гармоничную картину мира. Это была развитая и блестящая цивилизация, которая, казалось, будет жить вечно. Однако ее уже подстерегала смерть.

Города обособились и начали воевать друг с другом, безрассудно растрачивая силы в борьбе за власть. Известный древнегреческий историк Фукидид описал Афины и Спарту, лежавшие в руинах [77]. Платон, поднявший древнегреческую философию на невиданную высоту, еще в самом начале своего пути был охвачен предчувствием близкой катастрофы. Междоусобная война свободных городских коммун была пресечена в течение века введением военного автократического правления. Александр Великий завершил дело своего отца Филиппа, завоевав для эллинизма новые миры от Дуная до Инда и от Аксарта до Киренаики. Именно под его эгидой должна была получить распространение идея города-государства, но она исчезла со смертью Александра. Македонский милитаризм оказался нежизнеспособным. Раздоры между правителями-кондотьерами приносили городам больший вред, чем их внутренние неурядицы. Их армии не смогли защитить эллинское наследие от внешних врагов. Восток сплотился и вновь изгнал эллинизм из азиатских пределов, в то время как на Западе собиралась гроза – складывался Древний Рим. В результате самых разрушительных войн, которые когда-либо видел мир и которые продолжались на протяжении четырех поколений (264–146 гг. до н. э.), Рим завоевал все прибрежные области Средиземного моря. Греческий город и греческий правитель склонились перед ним, и эллины безвозвратно лишились политического главенства.

Однако это отречение от политики обеспечило эллинистической культуре блестящее будущее. Рим был так же способен к организации, как и к завоеваниям. В качестве образца для муниципия, единицы самоуправления, было взято греческое город-государство. Восточные народы были отброшены за Евфрат, и были эллинизированы все земли, лежавшие между этой пограничной рекой и Балканским полуостровом. В сравнении с македонцами сделано это было с большей решительностью. На одной чаше весов у Древнего Рима были его завоевательные походы, а на другой – духовная капитуляция. Именно эллинизм стал душой новой латинской культуры, созданной Римом. Эту культуру римские чиновники несли с собой в новые провинции на западе и на севере, населенные дикими, невежественными племенами, вовлекая их в сферу влияния эллинистической цивилизации. В тени Римской империи Плутарх, бывший ярким представителем эллинизма, мог спокойно жить и творить в своем небольшом городе-государстве Херонея. В его произведениях, словно в зеркале, отражались все достижения эллинского духа.