Евсей Гречена - Польша. Полная история

Если в двух словах, то в стране действовала «патриотическая» партия, желавшая разрыва с Россией, а ей противостояли «королевская» и «гетманская» партии, настроенные на союз с Россией. «Патриотическая» партия возобладала, а Россия в это время вступила в очередную войну с турками, и Пруссия спровоцировала Сейм на разрыв с Россией. Плюс Речь Посполитая зачем-то заключила союз с Пруссией, своим врагом.

Русский дипломат Я. И. Булгаков, назначенный посланником в Варшаву, сообщил в Санкт-Петербург о плане графа Потоцкого соединить Польшу с Пруссией «под одним королем». Екатерина II на это ответила так:

Когда за несколько лет у некоторых поляков приходила мысль о соединении России с Польшей, тогда от нас сей план оставлен был в молчании, понеже [ так как – Авт. ] мы взирали на Польшу, яко на державу посереди четырех сильнейших, находящуюся и служащую преградой от многих соседственных раздоров. Сию преграду сохранить елико возможно долее мы пеклись доныне и пещись будем; дондеже [ покуда – Авт. ] злостные затеи врагов наших и самой Польши нас не принудят переменить наше об ней благое расположение, и всякий благомыслящий поляк в нас найдет следовательно во всякое время защиту свою и отечества его. Таковые и тому подобные рассуждения дозволяем вам употребить и внушать друзьям нашим.

План Потоцкого не нашел поддержки. Но, с другой стороны, конституция 3 мая 1791 года упразднила основные положения «Конституции Репнина», и Речь Посполитая вновь получила право проводить внутренние реформы без российской санкции. Было объявлено, что армия будет увеличена до 100000 человек, и взрыв рукоплесканий стал ответом на это предложение. Все ликовали так, будто бы 100-тысячная армия уже маневрирует под стенами Варшавы, и Европа с уважением смотрит на Польшу. При этом никто не подумал о сущей безделице – как содержать такое огромное войско…

Военное управление перешло к независимой Военной Комиссии, а Сейм был объявлен бессрочным, чтобы иметь время привести в исполнение все намеченные реформы.

На Россию стали смотреть, по меткому определению историка С. М. Соловьева, как на нечто обременительное: поляки «видели Россию в затруднительном положении и хотели воспользоваться этим», но у них никак не получалось «вдохнуть новые силы в разбитое параличом государственное тело», зато они «вполне насладились удовольствием лягнуть льва, не разобравши, что лев не только не был при смерти, но даже не был болен».

И России пришлось вмешаться, так как ее руководство опасалось восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года. Пророссийская «гетманская» партия заручилась поддержкой Австрии и выступила против польской «патриотической» партии, поддерживавшей Конституцию. В военных действиях против «патриотической» партии, контролировавшей Сейм, участвовала и 64-тысячная русская армия под командованием графа М. В. Каховского.

То есть, по сути, в мае 1792 года началась русско-польская война, в которой Станислав II Август Понятовский де-факто противостоял своей бывшей возлюбленной. К концу июля все было кончено.

Литовская армия (15000 человек) была быстро разгромлена, а польская, под командованием Юзефа Понятовского (племянника короля), Костюшко и Зайончека, потерпев поражения под Полоном, Зеленцами и Дубенкой, отступила к Бугу. Будучи преданы своими прусскими союзниками, сторонники Конституции покинули страну, а 23 января 1793 года Пруссия и Россия подписали конвенцию о втором разделе Речи Посполитой.

Самая существенная причина разделения Польши заключалась в несчастном образе ее правления, не допускавшем никакого благоустройства, в фанатизме ее духовенства, желавшего истребить с лица земли греко-восточную христианскую веру, и в самоуправстве ее магнатов и шляхты, не уважавших короля и прав других сословий. Впрочем, при разделении Польши, Россия взяла от нее не польские провинции, заселенные польским народом, но свои древние области, с русским народом, с русским языком и русской верой. Русский народ этих провинций радовался, избавившись гонения от поляков за свою веру и возвратившись в общее отечество, единоверную себе Россию.

Согласно этому соглашению, Россия получила литовские земли до линии Динабург-Пинск-Збруч, восточную часть Полесья, области Подолье и Волынь, а всего около 250000 км² территории и до 4,0 млн. жителей.

Под власть Пруссии перешли территории, населенные этническими поляками: Данциг (Гданьск), Торн, Великая Польша, Куявия и Мазовия (за исключением Мазовецкого воеводства).

27 марта (7 апреля) 1793 года Екатерина II издала манифест «О присоединении Польских областей к России».

Объявление генералом М. Н. Кречетниковым манифеста императрицы Екатерины II о присоединении Волыни и Подолии к России

Разделы и падение Польши явились трагическим опровержением одного из «гениальных» принципов внешней политики шляхетской Речи Посполитой. Он гласил, что именно бессилие государства – основа и условие неограниченной демократии и свободы каждого его гражданина, одновременно служащее гарантией его существования <���…> На деле вышло наоборот: именно бессилие польского государства подтолкнуло ее соседей к ликвидации Польши.

После раздела за Польшей осталось всего 254000 км 2, а ее армия была уменьшена до 15000 человек.

Станислав II Август Понятовский смирился, а «великодушная» Екатерина сохранила корону на его голове. Формально сохранила, конечно же.

И что оставалось делать такому королю?

Он находил утешение в украшении своей столицы, создании музеев и дворцов, тратя на это практически все средства казны. Понятовский мечтал превзойти коллекцию картин Екатерины, хранившуюся в Эрмитаже, и скупал шедевры везде, где мог до них дотянуться.

Моя мать [Констанция Понятовская] была племянницей нашего последнего короля – Станислава Августа Понятовского. Благородная фигура этого монарха, величие его манер, ласковый и меланхоличный взгляд, серебристые волосы и красивые, слегка надушенные руки – все это до сих пор живо в моей памяти <���…> При других обстоятельствах Понятовский с достоинством занимал бы престол. Его царствование составило эпоху в научных летописях. Он воскресил в Польше вкус к искусствам и литературе, задавленный владычеством саксонских курфюрстов, грубость которых породила во всей стране губительную реакцию и оскорбительную поговорку: «Когда Август пьет, Польша пьянеет!»

Однако в 1794 году в Польше вспыхнуло антироссийское восстание, которое возглавил Тадеуш Костюшко.