Люси Уорсли - Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости
- Название:Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Синдбад
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00131-288-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Люси Уорсли - Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости краткое содержание
Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В 1860 году Другой зал был переименован в Кабинет сравнительной физиогномики. Это придало названию некий лоск — отсвет модной в Викторианскую эпоху псевдонауки френологии, ныне дискредитированной и забытой, утверждавшей зависимость характера от внешности человека и черт его лица и определявшей темперамент и способности наличием и размерами тех или иных шишек на черепе. Но утвердилось как общепринятое другое название кабинета — Комната ужасов, и слава этого зала, страх, вызываемый его экспонатами, одновременно с их притягательностью были столь велики, что во время Первой мировой войны боевая подготовка солдат нередко начиналась с «первого испытания» — спрятаться и провести ночь в Комнате ужасов. Неудобства, к которым приводила подобная практика, даже заставили руководство музея официально обратиться к военному начальству с просьбой прекратить такого рода «испытания».
Фигуре Джека-потрошителя не суждено было появиться в музее, поскольку преступника так и не поймали. Скульпторы, работавшие на мадам Тюссо, гордились точностью своих портретов, которой они добивались, по возможности приглашая модель на сеансы в мастерскую (не убийц, разумеется) или же используя наброски, а впоследствии и фотографии, сделанные в зале суда.
Поскольку в уголовном суде Олд-Бейли фотографировать запрещалось, доставать снимки было нелегко. Правнук мадам Тюссо Джон Теодор Тюссо, главный создатель скульптурных изображений в конце XIX века, как говорили, пользовался снимками, тайно сделанными журналистами на процессах убийц при помощи фотоаппаратов, которые они прятали в шляпах.
В Музее мадам Тюссо широкая викторианская публика знакомилась с истинным обликом людей, вызывавших ее живейший интерес. Этим он в корне отличался от пантеона знаменитостей, удостоенных памятников в Вестминстерском аббатстве или приема у королевы в Виндзорском замке или же прославленных статуями на городских площадях. В 1918 году писавший на лондонские темы У. Р. Титтертон так подытожил значение восковых фигур для викторианского Лондона: «Видимо, это стало чем-то наподобие святая святых, отношение к ним викторианцев близко к тому благоговению, которое они испытывали в соборе при виде святых в их нишах».
Кажется, излюбленным занятием в часы досуга для представителей низшего слоя среднего класса, а также класса рабочего, было вглядываться в лица убийц, которые они могли теперь видеть воочию. А если подобное оказывалось недостижимым — читать о них.
6
Убийство как оно есть
Убийство, хоть и немо,
Говорит чудесным языком [6] Перевод М. Лозинского.
.
В 1811 году, когда происходили рэтклиффские убийства, Томас Де Квинси обратил внимание на странное и неразумное поведение своих грасмирских соседей. Даже в мирной атмосфере Озерного края убийства эти вызвали «неописуемое смятение». Хрупкая пожилая дама, чей дом находился рядом с домом Де Квинси, «не успокаивалась, пока не запирала последовательно целых восемнадцать дверей… при помощи тяжеловесных болтов, массивных щеколд и надежных цепочек, дабы обезопасить тем самым свою спальню от любого вторжения нежелательного представителя рода людского. Добраться до нее, даже когда она находилась в гостиной, было равносильно проникновению в осажденную крепость — под защитой белого флага — парламентера с предложением перемирия: через каждые пять-шесть шагов путь визитеру преграждала та или иная разновидность опускной решетки».
Как ухитрилась соседка Де Квинси довести себя до такого плачевного состояния в захолустье Грасмира? Волна паники, охватившей страну, была в немалой степени поднята газетами, откуда публика главным образом и черпала информацию о подобных происшествиях.
Самым легким и дешевым способом узнать подробности убийства был новостной листок — простейшая из газет, часто напечатанная на одной стороне листа. Позволить себе столь малый расход могли даже рабочие.
Но не более того. Подъем общего благосостояния и уровня жизни, какого можно было ожидать от прошедшей в XVIII веке в Британии промышленной революции, коснулся рабочего люда лишь к середине следующего века. 1840-е годы получили название «голодных сороковых», и неудивительно, что в первые десятилетия XIX века Британия балансировала на грани бунтов и беспорядков. Те, кто предоставлял свою рабочую силу новым фабрикам и заводам, осознали, что, по-прежнему эксплуатируемые, они живут в нищете, как и раньше.
Идея, что на свой заработок мужчина может содержать неработающую жену и детей, по-настоящему вызрела и распространилась лишь начиная с 1850-х годов. До этого времени низкооплачиваемый городской люд, ютившийся в жалких жилищах, порой, когда приходилось особенно туго, обращался к преступным занятиям — воровал или подрабатывал проституцией. Когда же случались дни пожирней и жизнь работяг более или менее налаживалась, они пропадали на петушиных боях, заключали пари на боксерских матчах или ходили на мелодраматические спектакли, которые ставили в огромных «неузаконенных» театральных залах Восточного Лондона.
Несмотря на низкий уровень жизни и шаткость заработков, люди эти были более образованны, чем их деревенские предшественники. Трудно назвать точное число тех из них, кто умел читать, но в 1840 году шестьдесят процентов вступающих в брак могли расписаться в приходской церковной книге. Эта цифра — основной показатель числа умеющих писать — оставалась неизменной на протяжении ста лет. Как указывает историк Розалинда Кроун, читать дети начинали раньше , чем обучались письму, из чего следует, что количество умеющих читать, видимо, было еще выше.
К началу XIX века возможности рабочих получить образование значительно возросли. Существовали воскресные и народные школы, многие из которых основывались евангелистами, которые вместе с нетрадиционными формами религии популяризировали и чтение.
Весьма вероятно, хотя и труднодоказуемо, что охота к чтению подхлестывалась также увеличившимся количеством и разнообразием доступного печатного материала. Так, например, очень успешный Penny Magazine , публиковавший материалы по искусству, на темы исторические и общественные и иллюстрировавший их красивыми гравюрами, к 1832 году продавал 200 тысяч экземпляров в неделю. Если учесть, что каждый его номер передавали и друзьям и соседям, то число читателей, возможно, достигало миллиона.
Новостные листки, основной источник информации о последних событиях и происшествиях, стали порождением резко обличительного, бранчливого и даже радикального искусства памфлета, традиционно высмеивавшего и освистывавшего действия богатых и влиятельных членов общества. Но к XIX веку новостные листки по большей части сосредоточили свое внимание на зверских преступлениях вроде убийств, что в известном смысле представляется парадоксом, ибо количество смертных казней к тому времени пошло на спад. Однако, по мнению историка Вика Гатрела, сокращение их числа как бы возвысило их в цене, — на них смотрели как на диковину, которую нельзя упустить из вида, что и вызвало небывалый взлет тиражей.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: