Вячеслав Манягин - Грозный. Апология русского царя

Тогда Девлет-Гирей остался равнодушен к этим указаниям, заявив посланным, что у него нет достаточно сил, чтобы помешать московскому царю ставить город, но очень скоро его отношение стало иным, и была снаряжена специальная военная экспедиция крымских царевичей, которая разведала о постройке «города» на реке Тереке и погромила кабардинцев, покровительствуемых Москвой.

Обход Крыма с востока особенно волновал хана еще и в связи с успехами России в Ливонской войне. Широко было, по-видимому, распространено в Крыму убеждение в пагубности для крымского «юрта» поражения Польши и Литвы и полной невозможности вследствие этого какого-либо серьезного для этой цели военного союза с московским царем. Выход из положения напрашивался сам собой: чтобы положить конец возможному стратегическому окружению, необходимо было где-то разорвать стягивающуюся петлю, и местом для удара легче и удобнее всего, казалось, могла служить только единоверная и единоплеменная Астрахань, тем более что из Казани и Астрахани в Крым постоянно приходили люди с уверениями, что, как только крымское войско двинется в большой поход против «Московского», то в их странах немедленно поднимется восстание.

В конце 1567 – начале 1568 г. Селим II приказал хану Девлет-Гирею вновь готовиться к походу на Астрахань.

Слухи о приготовлениях в Стамбуле к походу стали циркулировать в массе крымского населения, и московские послы тщательно собирали и посылали в Москву всю информацию. Послы отправили в Кафу некоего Ивана Григорьева, снабдив его 200 алтынами. К 1 июня 1568 г. Григорьев вернулся и привез следующие данные о количестве воинских людей и планах турок: морским путем в Кафу прибыло 3 санджака (полководца), а с ними 1500 спагов и их людей, 1800 янычар, 100 пушкарей, 2000 гребцов «и которым суды волочити»; судов в Кафе построено 300, да телег приготовлено 600; из них в Азов уже отправлено 220 судов и 400 телег, тяжелую артиллерию и «зелье» (порох) погрузили в суда еще до приезда в Кафу Ивана Григорьева, почему он и не мог сообщить их количества, но мог наблюдать, как 31 мая Касим-паша двинулся в поход по суше с санджаками, спагами и янычарами (1000 человек) и с 12 пушками «полковыми невеликими»; на судах из Кафы до Азова, а оттуда Доном до Переволоки была отправлена тяжелая артиллерия с 800 янычарами и 2000 гребцами. Кроме того, послы получили сведения, что из Турции прибывают дополнительные войска: 7 санджаков по 600-1000 солдат. Общее число войск, двинутых из Турции, по сообщению самих турок, доходило до 80000 человек. В июле 1568 г. в Крым приехал назначенный беглербеем (генерал-губернатором) Касим, получивший уже звание паши. С ним в Кафу пришло три корабля с 50 пушками «большими», «средними» и «малыми» и с порохом.

Турки планировали, что если не удастся взять приступом астраханскую крепость, то на «старом городище» сделают «город», т. е. укрепления, где и засядет Касим-паша с турецким войском.

Касим-паша, командовавший турецкими войсками, предложил хану начать поход немедленно (в 1568 г.), но хан решительно запротестовал, заявив, что пусть в таком случае отправляется один Касим, так как без янычар он идти не согласен: татары не привыкли брать города («не городоемцы»). Для предохранения турецко-татарского войска от возможного удара с фланга Девлет-Гирей предложил Касиму завязать сношения с дружественным Москве князем Тинехматом Ногайским и его мурзами с коварной целью «к себе приманив, побити, а на Ногаех бы учинити на болшем княженье Казыя мурзу, что он нам верен».

В начале марта 1569 г. в Кафу прибыли корабли с артиллерийскими «запасами», со ртутью и серою, «и с чепми» (с цепями), чтобы делать «на Волге на чепях мост»; прибыло на кораблях и 300 янычар, остальные воинские люди должны были явиться «полем» (через Балканский полуостров и Днепр). Касим-паша в Кафе нанимал в поход конных и пеших людей и заботился о продовольствии будущего войска. Приходящих в Кафу ногайцев он одаривал деньгами, кафтанами и сапогами, а затем отпускал в Ногаи с предложением: как только турки и татары пойдут в поход, являться в рать «с торгом и с животиною».

В марте 1569 г. и Девлет-Гирей начал собирать свое войско. В мае из Турции привезли от султана на наем войска 30 тысяч золотых, два с половиной контара [29] Кантар, кантаро, кинтар – мера веса, использовавшаяся в различных странах Ближнего Востока и Средиземноморья. В настоящее время практически вышла из употребления, хотя иногда применяется в Египте и Судане. В разных странах имела различное значение, от 45 до 320 килограммов. Например, в Генуе равнялась 47,65 килограмма и составляла 100 роттелей, на Мальте равнялась 79,3 кг, в Александрии 44,4 кг. В 1874 году в Турции был выведен метрический кантар, равный 100 кг. серебра, 30 контаров меди, 70 доспехов, 70 шлемов, 1000 сабель, 1000 кафтанов, 1000 сапог, 300 «портищ» бархата, камок и атласов золотых на тягиляи татарам и 3000 батманов пшеницы, арпы и проса. Прибыло и подкрепление в 10000 человек, но ожидали дополнительные войска. Султан Селим сообщал, что в поход он отправляет своего «третьего» пашу – Пилу-пашу, а с ним «голов» – «Амбреима-князя» и «Юнуса-князя» с 15000 войска, которое должно идти прямо в Азов, не заходя в Крым.

Десятидневная осада Астрахани без осадной артиллерии (которую так и не сумели доставить к астраханским стенам) и под осенними дождями окончилась полной неудачей, все атаки гарнизон под командованием князя П.С. Серебряного отбил. Московское войско под командованием двоюродного брата Ивана Грозного, князя Владимира Андреевича Старицкого, отправленное на помощь Астрахани, даже не дошло до города, когда от него отступили турки. Не успела выслать свои войска и Персия, с которой вели переговоры о военной помощи московские послы.

Бесславное возвращение турок через безводные степи, по которым их, как говорят, долго и не без умысла водили «союзники»-крымцы, стоило им огромных жертв. Проезжавший через Кафу в феврале – марте 1570 г. посол в Турцию И.П. Новосильцев писал, что на родину вернулось меньше четверти турецкого войска; не все вернулись и санджаки, а из 3000 янычар возвратилось всего 700, да и то все больные; вернувшись в Турцию, они открыто заявляли, что они ни за что вновь не пойдут в такой поход – пусть уж лучше султан казнит их в Стамбуле.

Полный крах огромной армии «непобедимых» турок под Астраханью произвел огромное впечатление, и не только в странах Восточной Европы и Азии. Московский посол с гордостью доносил своему правительству в 1570 г.: «Да… во Фрянские (итальянские) городы весть пришла, что Азсторохани не взяли, а людем учинился великой изрон. И фрянки, деи, о том возрадовалис, меж собя учали говорите: «Государь, деи, московской – великой и кому, деи, против его стояти. А от неверных, деи, его бог оборонял»».