Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Если первоначальные представления Урбана об элитарном войске из-за таких, как Петр Пустынник, видоизменились и переросли в народное движение, то в Германии этот процесс и вовсе напрочь вышел из-под контроля. Когда распространились вести о Народном крестовом походе, там всюду стали создаваться обособленные группировки, во главе которых каждый раз вставала все более одиозная личность. Существовала даже группа крестьян, объединившаяся вокруг гуся, якобы воодушевленного Святым Духом [29]   Другая такая группа якобы сплотилась вокруг козы. Впрочем, ни то ни другое животное не смогло прожить достаточно долго для того, чтобы покинуть германскую территорию. Альбер из Экса прозаично отмечал, что гуся, вероятно, логичнее было бы увидеть на блюде, нежели пытаться делать из него «предводителя». ! Более трезвомыслящие крестоносцы подвергали их насмешкам – священник Альбер из Экса называл этих людей безответственными глупцами, а их усилия «ужасным нечестивым грехом» – ведь впереди их ждало кое-что гораздо хуже.

В христианской средневековой Европе евреи всегда занимали некое двойственное положение. С одной стороны, они являлись так называемым богоизбранным народом, если верить Ветхому Завету, с другой – отвергали Христа. Хотя официальная церковная доктрина провозглашала, что в смерти Иисуса повинны, если можно так сказать, грехи каждого человека, то в народе считалось, что в первую очередь ответственность за это несут евреи. Их называли «христоубийцами», а отношение к ним варьировалось от подозрительности до открытых гонений.

Все то, что помогало им выживать, сохраняя в целости и сохранности культуру – национальная одежда, религиозные церемонии, традиции постов, нежелание вступать в брак с чужаками, отказ ассимилироваться в обществе, – одновременно превращало их в легкую мишень для всех остальных. Хрупкое положение евреев усугублялось еще и тем обстоятельством, что им разрешалось заниматься лишь ограниченным количеством видов деятельности. Поскольку для христиан ростовщичество табуировалось, считаясь делом аморальным, то деньги в долг давали исключительно евреи. Это порождало значительную неприязнь к ним, ведь крестьяне впадали в долговую зависимость от тех, кого в социальном плане считали ниже себя. В течение нескольких веков то и дело предпринимались попытки изгнать евреев из тех или иных стран или же насильно обратить в христианство.

Одной из территорий, на которой иудеи чувствовали себя в безопасности, пусть даже относительной, стала Священная Римская империя, где их защищала корона. Однако летом 1096 года, с появлением таких личностей, как Петр Пустынник, призывавших к активным действиям против «врагов Христа», процветающие еврейские общины в Германии превратились в цель для агрессивной толпы.

Самой дурной славой из «крестоносцев-антисемитов» пользовался одиозный граф по имени Эмихо Лейнингемский. Все свое время этот мелкий дворянин с берегов Рейна посвящал грабежам торговцев и других путников, которым довелось оказаться на его территории. Выслушав речь Петра, он вскоре заявил, что к нему во сне явился Христос, повелевший отправиться в Константинополь, дабы свергнуть существующую там власть, взять себе титул «Последний римский император», а затем выступить маршем на Иерусалим, вышвырнуть оттуда мусульман и гнать на край света.

Эмихо удалось собрать целую толпу последователей – главным образом рыцарей, обладавших столь же дурной репутацией, что и он сам, – и устроить целую серию кровопролитных погромов, нападая на еврейские общины вдоль берегов Рейна на пространстве от Кельна до Шпайера. Главным мотиватором его действий и поступков, по всей видимости, выступало золото. В конечном итоге лучшего способа изыскать средства для похода, чем отнять его у презираемых всеми евреев, в его представлении попросту не существовало. И светские, и духовные власти пришли в ужас. Император приказал взять под защиту все еврейские общины империи, многие местные епископы изо всех сил старались претворять его решение в жизнь, но и они оказались беззащитны перед толпой. В городе Вормс на юго-западе Германии епископ объявил, что евреи находятся под его личной защитой, но Эмихо Лейнингемский все равно напал и убил свыше восьмисот «христоубийц».

Когда он вышел к Майнцу, епископ запретил ему входить в город, а еврейская община собрала значительную сумму золотом, чтобы подкупить его и убедить уйти. Деньги Эмихо взял, но потом все равно разрешил своим приспешникам войти в город. В последней отчаянной попытке спасти евреев Майнца епископ спрятал многих в своем дворце, где имелись оборонительные сооружения, а христианские купцы для отражения атак организовали ополчение. И хотя первые волны нападавших ему действительно удалось отразить, враг все равно вскоре одолел его абсолютным численным преимуществом.

Последователи Эмихо ворвались во дворец епископа, без труда проникли внутрь и вырезали всех, кто отказывался креститься, независимо от возраста и пола. Евреи в ужасе стали совершать самоубийства, по словам одного летописца, предпочитая смерть от собственных рук оружию тех, кто не прошел обряд обрезания.

В оправдание своих действий сторонники Эмихо продвигали идею «христоубийц», утверждая, что перед походом в Святую землю их первым долгом было очистить имперские города. Один из его солдат объяснил это раввину такими словами: «Вы дети тех, кто убил предмет нашего поклонения» . Только вот церковь такого рода аргументы недвусмысленно отрицала. «По какому-то заблуждению ума, – писал Альбер из Экса, – они восстали против еврейского народа… хотя Бог – справедливый судья и никому не велит без доброй воли или по принуждению принимать на себя бремя католической веры».

Даже в ту эпоху зверства, совершенные Эмихо и ему подобными, подверглись осуждению как нечто ненормальное, и средневековые летописцы не без удовлетворения отмечали, что ни один из этих антисемитских «крестовых походов» так и не распространился на Восток. В большинстве своем они захлебывались сразу же, встретив сопротивление со стороны местных жителей, или же подавлялись властями. Дальше всех продвинулся граф Эмихо. Ему удалось добраться до Дуная, попутно совершая грабежи. Когда же он вошел в Венгрию и попытался поживиться в тамошних деревнях съестными припасами, его войско, все больше погружавшееся в хаос, наголову разбила венгерская армия.

В Кельне новость об отправившихся на Восток небольших группировках расколола армию Петра Пустынника. Они бросили все, что у них было, чтобы отвоевать Иерусалим, но вместо этого торчали теперь у врат чужеземного города, который все больше и больше уставал от избыточного количества людей. Но Петр, казалось, не торопился уезжать. Ему, наконец, удалось привлечь на свою сторону значительное количество германских дворян, поэтому теперь он намеревался укрепить мощь своей армии.