Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Поэтому когда Фридрих в ходе волнительной церемонии в германском городе Майнце принес клятву крестоносца, это всех очень взбудоражило. Его участие – вместе с высшей знатью империи, которая тоже, вероятно, не замедлит встать под его знамена, – в огромной степени усиливало крестовый поход.

По иронии судьбы, меньше всех эта новость взволновала Иннокентия III. Видеть Фридриха II в роли участника крестового похода он хотел в самую последнюю очередь. Дело в том, что Священная Римская империя контролировала территории непосредственно к северу от Рима, в то время как Сицилийское королевство – сразу к югу. По традиции папы использовали южное королевство для сдерживания слишком ретивых императоров, но сейчас это больше не представлялось возможным. Будучи одновременно императором и сицилийским королем, Фридрих был для папы самым настоящим воплощением кошмара. Империя окружала Рим со всех сторон, будто море.

По этой причине Иннокентий в свое время сделал все, что было в его власти, дабы помешать Фридриху унаследовать оба трона. В случае с Сицилией он ничего не мог предпринять. Фридриха короновали в возрасте двух лет, а других серьезных кандидатов не нашлось. С империей вышла совсем другая история. Иннокентий III оказал поддержку его конкуренту, претенденту на трон по имени Отто Брунсвик, в 1209 году короновав его, – так он стал императором.

Последовавшая за этим гражданская война отсрочила неизбежное, но к 1215 году стало очевидно, что признание Брунсвиком своего поражения – всего лишь вопрос времени. Клятва крестоносца, которую так театрально принес Фридрих, стала для Рима и «оливковой ветвью мира», и предупреждением. В действительности же ему не было никакого дела до христианства, и уж тем более до крестового похода. В личных беседах император называл христиан «свиньями», испоганившими Иерусалим, а в своих нападках на три главные мировые религии якобы клеймил Моисея, Христа и Мухаммеда как самозванцев, которые одурачили человечество.

Более неподходящего предводителя крестового похода даже представить было нельзя. Фридрих содержал тщательно укомплектованный гарем – раз. Более уютно, казалось, чувствовал себя в компании не христианских, а мусульманских подданных – два. Подчас открыто насмехался над верой солдат-католиков, состоявших в его армии [135]   Во время одной из военных кампаний он показал на пшеничное поле и сказал: «Вот где растет ваш Бог» – уничижительно намекнув на облатку для причастия. , – три.

К счастью, судьба пощадила Иннокентия III, которому было не суждено увидеть, как соперник возьмет под свой контроль его собственный великий проект – в 1216 году, когда вовсю шла подготовка, он умер. Но даже если бы и остался жить, довести эту самую подготовку до конца Фридриху все равно было не дано. Когда наступил 1217 год и пришло время выступать, отречения упрямого Отто от императорского престола оставалось ждать еще три года.

Армии Пятого крестового похода во главе с герцогом Леопольдом Австрийским и венгерским королем Андрашем выступили в конце лета. Отсутствие Фридриха II огорчало, но надежды оставались большие по той причине, что положение дел на Святой земле было лучше, чем при жизни предыдущих поколений. Саладин, этот великий враг христианства, умер, а созданная им империя погрузилась в пучину гражданской войны между тремя его сыновьями. Старший из них, аль-Камиль, сумел захватить Египет и теперь отчаянно старался сохранить с крестоносцами хорошие отношения – пока ему не удастся укрепить свои позиции.

Для выступивших в поход христиан это обернулось неожиданной проблемой. Соединившись в Акко с остатками армии Утремера, они образовали внушительную силу. Но какую теперь преследовать цель? Со дня на день ожидался Фридрих, а с его мощью Иерусалим в принципе был досягаем. Но нападать слишком рано рискованно – так можно распылить силы и упустить возможность, которая представится после приезда императора. С другой стороны, ни одна живая душа не могла с уверенностью сказать, когда именно ждать Фридриха – из-за этого крестоносцы могли не воспользоваться уникальным шансом, которого так долго ждали.

Компромисс заключался в том, чтобы сосредоточиться на мелких набегах, но эта стратегия оказалась несостоятельной, потому как слабовольная часть крестоносцев воспользовалась ею в качестве предлога для дезертирства. Венгерский король Андраш уже давно сожалел о решении принять участие в крестовом походе, поэтому после короткой стычки заявил, что выполнил клятву защищать Святую землю. Вместе с ним ушла и приличная часть знати – в результате любые крупные операции стали невозможны.

Герцог Леопольд провел в бездействии еще несколько месяцев, надеясь на подход Фридриха. Германские соединения действительно постепенно подтягивались, но никаких признаков императора не наблюдалось, и какие-либо сведения о его скором прибытии тоже отсутствовали. Столкнувшись с медленным разложением армии, Леопольд решил осуществить нападение, пока его солдаты не разбежались в разные стороны. Своей целью он выбрал богатый порт Дамьетта в устье Нила, от которого было рукой подать до Каира.

Войско достигло Египта в конце весны 1218 года. Первый взгляд на Дамьетту крестоносцев не вдохновил. Город окружали стены со стороны как суши, так и моря, в нем было полным-полно защитников. Еще хуже оказался наплавной мост, соединявший его с островом посреди Нила, известным как Цепная Башня, который представлял собой ловушку и блокировал любой доступ к реке. Город был слишком хорошо укреплен, чтобы взять его штурмом, но при этом представлялся чересчур важным, чтобы обойти его стороной и двинуться дальше. Оставался только один вариант – заморить его голодом и заставить сдаться.

Знойному египетскому лету, казалось, не будет конца. Условия в лагере крестоносцев ухудшались с каждым днем. Выдачу съестных припасов стали нормировать, прошел слух, что к городу движется аль-Камиль с огромным подкреплением. 24 августа придумали отчаянный план захвата Цепной Башни. Два корабля крепко связали вместе и построили на них шаткую деревянную крепость. Затем несколько храбрых добровольцев направили ее в ловушку и повели к башне, умудрившись каким-то образом не опрокинуться. После чего преодолели яростное сопротивление, ворвались внутрь, сорвали знамя султана и водрузили вместо него стяг с изображением креста.

От того, что все это произошло на глазах только что прибывшего аль-Камиля, победа казалась еще слаще. Изумленный султан, ожидавший увидеть перед собой деморализованное, обессилевшее войско, тут же повернул назад и отступил, приказав потопить на фарватере Нила несколько кораблей, чтобы за ним немедля не бросились вдогонку.