Сергей Нечаев - Кто убил Жозефину? Тайна смерти жены Наполеона

Ничто не принадлежит ей, даже дом на улице Победы – он был куплен на деньги Бонапарта. Ей остаются ее драгоценности, собранные в Италии, которые она любит показывать и которые, по отзывам современницы, достойны фигурировать в сказках «Тысяча и одна ночь», ей остаются еще картины, статуи и старинные вещи… Но что это в сравнении с тем, что она должна?

Удивительно, но после развода ничего не изменилось: Наполеон продолжил оплачивать долги своей бывшей жены.

Похоже, Жозефина так ничего и не поняла, ни над чем не задумалась, ничем не пожертвовала. После развода выделенной ренты ей все равно не хватало, а Наполеон не мог допустить, чтобы Жозефина тратила так много. Он не мог допустить, но она все же тратила, тратила, тратила…

Она была легкой женщиной, ее не интересовала политика («Я слишком ленива, чтобы принимать чью-то сторону»), ее не волновала критика в ее адрес – будь то ее плохие зубы или количество любовников. Она не вылезала из долгов, а счета за ее платья были просто немыслимыми (после ее смерти осталось семьсот платьев и двести пятьдесят шляп). Она, бесспорно, была невежественной женщиной, но обладала талантом сглаживать отношения между людьми. Она жила настоящим, которое пыталась сделать приятным как для других, так и для себя.

Оформив развод с Жозефиной, Наполеон активно приступил к осуществлению своих матримониальных планов.

Уже 21 января 1810 года он собрал свое ближайшее окружение, чтобы спросить их мнение по поводу «брачного альянса, отвечающего интересам Франции». Большинство выступивших высказалось за 19-летнюю эрцгерцогиню Марию-Луизу, дочь австрийского императора Франца I и племянницу казненной Марии-Антуанетты, супруги казненного французского короля Людовика XVI.

Но тут выяснилось одно интересное обстоятельство: оказалось, что, разрушив брак гражданский, Наполеон еще не обрубил связывавшие его с Жозефиной церковные узы, а император Австрии категорически выступил против брака своей дочери, который заключался бы иначе, чем по предписаниям и канонам его религии.

Как выяснилось, правом расторгать королевские церковные браки обладал лишь один человек – римский папа. Но Наполеон и тут быстро нашел нужное ему решение: 3 января 1810 года были в спешном порядке собраны один архиепископ и четыре епископа, которые, сославшись на небольшие нарушения процедуры бракосочетания, единогласно постановили, что «брак между императором и императрицей объявляется утратившим силу». Парижское архиепископство 12 января 1810 года подтвердило это решение, и попробовало бы оно его не подтвердить. Таким образом, последняя нить, связывавшая Жозефину с Наполеоном, лопнула окончательно и бесповоротно.

Поль-Мари-Лоран де л’Ардеш в своей «Истории императора Наполеона» по поводу этого брака пишет:

«На маршала Бертье было возложено поручение ехать в Вену с официальным предложением. Маршал прибыл в столицу Австрии в начале марта 1810 года и, доставив сперва портрет своего императора, представился австрийскому императору на торжественной аудиенции.

В короткой речи Бертье изложил причину посольства. Император отвечал, что согласен отдать Наполеону руку дочери. Эрцгерцогиня тоже выразила согласие, и 11 марта праздновали в Вене бракосочетание. Новая императрица французов отправилась в путь 13 марта, и 27-го прибыла в Компьень, где Наполеон располагал встретить ее. Первое свидание должно было происходить по великолепному церемониалу; но Наполеон не мог преодолеть своего нетерпения и нарушил правила, им же самим предписанные.

Мария-Луиза Австрийская. Худ. Франсуа Жерар

В сопровождении одного неаполитанского короля в дождливую погоду выехал он тайно из Компьеня, стал у дверей небольшой сельской церкви и, увидев Марию-Луизу, бросился к ее карете.

Они приехали в Комньеньский дворец вместе; потом отправились в Сен-Клу, где 1 апреля совершился гражданский брак. На другой день они въехали в столицу. Церемония духовного брака происходила в тот же день в Луврской капелле со всей придворной пышностью и с возможным великолепием католического венчания. Император и императрица приняли благословение на брак от кардинала Феша в присутствии всей императорской фамилии, кардиналов, архиепископов, епископов, сановников и депутации от всех сословий государства. То было истинно народное торжество: весь Париж предался веселью, и даже соседние народы радовались, воображая, что брак Наполеона с австрийской эрцгерцогиней будет прямым залогом мира».

После заключения брака Наполеона и Марии-Луизы Австрийской Жозефина, дабы не травмировать нежных чувств «молодоженов», была отправлена в далекий Наваррский замок. Что называется, докатилась…

Новое место ее негласной ссылки находилось в Нормандии, в мрачном замке, построенном в ста с лишним километрах от Парижа. 11 марта 1810 года Наполеон преобразовал это скромное имение в герцогство и жаловал Жозефине титул герцогини Наваррской.

27 марта 1810 года рыдающая Жозефина оставила Мальмезон и отбыла в Нормандию.

Проезжавшую через Эврё несчастную изгнанницу Жозефину напоследок побаловали артиллерийским салютом и парадом национальной гвардии, но вся эта показуха никак не смогла сгладить тягостных впечатлений от ее нового места жительства. Наваррский замок, построенный в конце XVII века, был безвкусен и мрачен. Свое название «Наваррский» он получил от имени королевы Наваррской, первой жены короля Людовика XII, жившей здесь в изгнании в имении, на месте которого и был построен этот уродливый замок, представлявший собой трехэтажный каменный куб, планировавшийся в свое время как основание для гигантского памятника знаменитому полководцу – маршалу Тюренну. Памятник так и не был построен, а возведенного «уродца» местные жители прозвали «кастрюлей» за удивительную схожесть приплюснутого купола замка с этим предметом домашнего обихода. Вот в этой-то «кастрюле» и предстояло «царствовать» униженной и оскорбленной Жозефине.

Наваррский замок представлял собой неудобный, продуваемый всеми ветрами, некрасивый дом <���…> Весь дом состоял из цоколя с круглым залом, окруженным треугольными комнатами. Требовались двадцать один воз дров и дюжина мешков угля в день, чтобы протопить его. Жозефина его ненавидела.

Уроженке солнечной Мартиники замок показался по меньшей мере Северным полюсом.