Максим Оськин - Крах плана Шлиффена. 1914 г.

В свою очередь, противник в ходе сражения под Танненбергом стал восстанавливать свои железнодорожные коммуникации, в том числе и те, что должны были быть использованы против 1-й русской армии. Уже 17 августа было открыто движение на линиях Остероде – Алленштейн, Остероде – Хохенштейн, Вормдит – Алленштейн. На следующий день возобновилось движение по линии Алленштейн – Хохенштейн – Нейденбург, дабы иметь возможность вывоза русских военнопленных, еще только два дня назад составлявших корпуса 2-й армии. 20 августа эшелоны пошли по линии Сольдау – Вилленберг – Ортельсбург. Как отмечает немецкий автор, при восстановлении движения на восточнопрусской железнодорожной сети «весьма выгодным оказалось то обстоятельство, что разрушения, произведенные нами при отходе, были небольшими. Восстановление железных дорог и открытие нашего движения произошли сравнительно быстро» [233] Кречман В. Восстановление германцами железных дорог во время войны 1914–1918 гг. Ч. 2. Л., 1928. С. 24. .

В ходе уничтожения окруженных русских корпусов германское командование уже приступило к перегруппировке против 1-й русской армии. Причина этому – невозможность со стороны немцев допустить прорыва корпусов 1-й русской армии на помощь окруженным частям 2-й русской армии. К этому времени П. фон Гинденбург был осведомлен, что ему в подкрепление перебрасываются два армейских корпуса и кавалерийская дивизия из Франции. В то же время Э. Людендорф спешил вывести из сражения войска 17-го армейского и 1-го резервного корпусов, чтобы двинуться навстречу Ренненкампфу. Неочевидная угроза со стороны русского 6-го армейского корпуса, пытавшегося двинуться на помощь сражавшимся в «котле» дивизиям, вынудила немцев несколько придержать свои войска. Однако еще в одиннадцать часов 16 августа командарм-1 П.К. Ренненкампф получил приказ из штаба Северо-Западного фронта остановить движение на юг, и потому немцы вполне могли не опасаться удара в спину.

Главной причиной тяжелого поражения русского Северо-Западного фронта в Восточной Пруссии, поставившего крест на желании русского военно-политического руководства окончить войну в короткие сроки, стал высший командный состав русской действующей армии. Как пишет исследователь Восточно-Прусской наступательной операции, «вся операция 2-й армии разыгрывалась без непосредственного влияния на нее русского командования, узнававшего о происходящих оперативных событиях задним числом и поэтому лишенного возможности быть действующим фактором, вызывающим события своими оперативными распоряжениями» [234] Иссерсон Г. Канны мировой войны (гибель армии Самсонова). М., 1926. С. 89. .

Практически в ходе всей операции против войск А.В. Самсонова немцы владели инициативой действий, всецело навязывая русским свою волю. Но порыв и отчаянная отвага русских войск были столь велики, что судьба сражения висела на волоске, и лишь поведение генералов Артамонова и Благовещенского, не сумевших стоять и умирать, дало победу немцам. «Выключение» из общего сражения фланговых русских корпусов предоставило немцам превосходство сил и средств на всех тех участках операции, где это требовалось. Участник войны пишет: «Соотношение сил [8,5 пехотных дивизий при 90 батареях у немцев против 9 пехотных дивизий при 67 батареях у русских], а главное, группировка их, предопределяли исход столкновения. Подход к полю сражения 2-й армии был организован столь неудачно, что даже самые геройские усилия войск не могли бы спасти положения… Неудачный замысел, как следствие искажения франко-русского соглашения; полное пренебрежение к организации тыла и к сообразованию оперативных заданий с возможностями тыла; отсталые, жесткие приемы управления – таковы были ближайшие причины самсоновской катастрофы, так больно ударившей по русскому самолюбию» [235] Доманевский В.Н. Мировая война. Кампания 1914 года. Париж, 1929. С. 42, 54. .

Немцы привлекли на свою сторону массу тех «мелочей», что в своей совокупности всегда дают победу. Это и соотношение сил на решающих участках сражения, и связь, и разведка, и добыча данных о противнике, и техническое преимущество (тяжелая артиллерия). Все это позволяло рисковать в разумных пределах, но зато – неожиданно и ошеломляюще для неприятеля. Противник в ходе всего сражения имел исчерпывающую информацию о намерениях русской стороны и умело пользовался этим, в то время как русские военачальники не желали даже анализировать те сведения, что были у них перед глазами. Информационная составляющая исхода операции оказалась решающей: именно вследствие данного фактора и проистекало владение инициативой со стороны германского командования. Обозначим лишь некоторые вехи.

– отход одной дивизии 1-го германского армейского корпуса в Кенигсберг заставил командование 1-й русской армии придать преувеличенное значение первоклассной германской крепости. Под влиянием данных штаба 1-й армии командование Северо-Западного фронта притянуло 1-ю армию к Кенигсбергу, в то время как ее корпуса столь жизненно требовались южнее Алленштейна. Именно этот фактор позволил Гинденбургу и Людендорфу отказаться от одностороннего охвата левого фланга 2-й русской армии и предпринять маневр на двойной охват обоих русских флангов – шлиффеновские «Канны» в армейском масштабе.

– достоверные сведения о том, что немцы собираются отходить за Вислу, дошла до русских штабов, что побудило русское командование всех уровней переоценить свои силы и раздробить усилия армий: в Ставке и штабе фронта рассчитывали на то, что осталось только довершить поражение бегущего противника. Поэтому перемена немецких планов в сочетании с переменами командования 8-й германской армией прошла для русской стороны неоцененной и как бы даже незамеченной. Отсюда и сепаратные действия русских армий Северо-Западного фронта, проводивших две разрозненные армейские операции, а не единую фронтовую.

– германское командование имело исчерпывающие данные о русских планах и группировке. Несовершенность шифров и отсутствие надлежащего числа подготовленных шифровальщиков вынудили русские штабы переговариваться в эфире открытым текстом. Гинденбург в ходе всей операции против 2-й русской армии имел все необходимые данные. Немцы знали и о расположении корпусов самой 2-й армии, и о том, что 1-я русская армия движется не в тыл заходящей слева германской группировке (17-й армейский и 1-й резервный корпуса), а в противоположную сторону – на Кенигсберг.

Причин тому обстоятельству, что информация в ходе Восточно-Прусской наступательной операции оказалась на стороне немцев, а не русских, – несколько. Это и проблема шифровки. Французский генерал Дюпон говорит, что Людендорф должен по справедливости гордиться своей победой при Танненберге. Тем не менее «есть одна подробность, о которой он умалчивает, которая значительно облегчила его задачу, и которая уменьшает значение его дерзновения. Он знал русский шифр. Все приказы армии его противника, переданные по радиотелеграфу, расшифровывались им, и он знал о них одновременно с исполнителями этих приказов. Каждый вечер перехваченные радиотелеграммы расшифровывались к одиннадцати часам. Их приносили Людендорфу, который по ним составлял свой приказ. Когда же, случайно, происходила некоторая задержка, он, обеспокоенный, приходил в шифровальное бюро, чтобы узнать о причине такового запоздания» [236] Дюпон. Высшее германское командование (с немецкой точки зрения). М., 1923. С. 12–13. .