Максим Оськин - Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Итак – 1-й армейский корпус находится в 50 км от Остероде, а 6-й армейский корпус – в 30 км от Алленштейна с разных сторон. Расстояние между самими Остероде и Алленштейном – еще около 35 км. Даже при условии, что русская 2-я армия сумеет достичь железной дороги на всем том протяжении, к которому стремились генералы Самсонов и Жилинский, то соотношение сил опять-таки было не в пользу русской стороны. На подтягивание 1-го и 6-го армейских корпусов, не говоря уже о 1-й армии, требовалось не менее суток. Смогли бы 13-й, 15-й и 23-й армейские корпуса продержаться необходимое время, если учесть, что они выходили к железнодорожной магистрали на 35-километровом отрезке, потрепанными, уставшими и без тылов?

Выходит, что поражение (конечно, не желая того сознательно) чуть ли не программировалось русским Генеральным штабом еще перед войной. Вот почему А.А. Свечин и говорит об уровне подготовки русского командования для выполнения такой операции. Вот в какие заведомо невыгодные условия был поставлен генерал Самсонов, на которого после его гибели постарались свалить всю ответственность. В то же время, имей Самсонов в своем распоряжении еще и 2-й армейский корпус позади главной группировки, то ситуация сразу же становилась гораздо благоприятней. Представляется, что генерал Самсонов должен был, зная о подчинении 1-го армейского корпуса Ставке, двинуть все прочие войска одной глубокой колонной (то есть на узком в ширину участке наступательного фронта) примерно на Алленштейн. Тогда ведь обеспечивалась бы и связь с 6-м армейским корпусом.

Конечно, в таком случае темпы движения 2-й армии были бы еще более замедлены, и потому именно постоянное «подстегивание» 2-й армии со стороны штаба фронта, в свою очередь, оглядывавшегося на Ставку, вынудило командарма-2 разбросать свои корпуса по фронту. Именно поэтому попытка Жилинского свалить с себя ответственность путем заявлений о распоряжениях двигаться ближе к правому флангу не выдерживает критики. Состояние инфраструктуры не позволяло 2-й армии наступать на узком фронте теми темпами, что требовал от нее штаб фронта. Броситься вперед с большой скоростью было возможно только посредством рассредоточения движения (значит – и коммуникационных линий) корпусов 2-й армии. Вдобавок, все-таки Самсонов не мог забыть, что единственная коммуникация, по которой снабжение и подкрепления могли быть переброшены в кратчайшие сроки, – это была железнодорожная ветка Млава – Дейч-Эйлау, проходившая как раз через Сольдау, где располагался 1-й армейский корпус Л.К. Артамонова.

Таким образом, Северо-Западному фронту, для того чтобы не понести поражения в виде катастрофы (уничтожение в ходе всей Восточно-Прусской наступательной операции 4.08—1.09.1914—64 % исходной русской группировки [255] Олейников А.В. Кампания 1914 года на Русском фронте // Военно-исторический журнал. 2014. № 8. С. 9. есть почти катастрофа), достаточно было иметь еще один армейский корпус. И ведь этот корпус по довоенному расписанию наличествовал. Даже без 2-го армейского корпуса, которым тщетно пытались «заткнуть все дыры» в образовавшихся после окончания сосредоточения прорехах. Это – Гвардейский корпус, переброшенный по распоряжению Верховного главнокомандующего к Варшаве еще при сосредоточении.

Казалось бы, не очень большая цифра – 40 тыс. штыков при том, что в ходе операции с обеих сторон действовали более чем 200-тысячные группировки. Но вот этой-то мелочи и не хватило. Не столько ради соотношения сил, сколько ради наличия еще одной оперативной единицы. С «лишним» корпусом 1-я армия, даже при всех ошибках Жилинского и Ренненкампфа, однозначно шла вперед за отступающим в глубь Восточной Пруссии противником. С тем же «лишним» корпусом 2-я армия, даже несмотря на все просчеты Самсонова, ни в коем разе не допускала своего окружения и последующего уничтожения в районе Танненберга. Да, операцию вполне можно было выиграть и без «лишнего» корпуса, но с ним операция выигрывалась с гораздо более верными шансами (практически стопроцентными), что при известной «тяжеловесности» русского командования в наступательных действиях оперативного характера являлось весьма существенной составляющей победы.

В высокоманевренных операциях начального периода войны, где столкнулись перволинейные кадровые войска, и где силы противников были примерно равны, решающая роль принадлежала минимальным войсковым единицам. Как немцам не хватило на Марне фактически одного армейского корпуса, чтобы закрыть образовавшуюся 24 августа брешь между 1-й и 2-й армиями, так и русским не хватило в Восточно-Прусской операции одного корпуса, чтобы не допустить катастрофы, а то и нанести немцам решительное поражение. Даже будь в 1-й армии еще один корпус в период Гумбинненского сражения, то его результаты могли быть несколько иными – более тяжелое поражение немцев, после чего 8-я германская армия вообще не сумела бы отважиться на Танненберг.

Судьба борьбы за Восточную Пруссию могла быть решена еще в первом приграничном сражении, и тогда 2-й армии и впрямь оставалось только выходить на коммуникации разгромленного противника, закрывая ему дорогу к отходу за Вислу. Именно таким образом операция готовилась в Генеральном штабе перед войной. Именно таким образом рассуждали в штабе Северо-Западного фронта и Ставке после Гумбиннена, и ошиблись самым роковым образом, ибо потеря немцами 15 тыс. чел. из 150 тыс. еще ничего не значит. Присутствие относительно небольшого контингента войск (армейского корпуса), как у русских в Восточной Пруссии, так и у немцев на Марне, могло в корне изменить судьбу этих операций. Возможно, что использовать этот «лишний» корпус не удалось бы. Скорее всего, и при таком раскладе французы сумели бы отбить немцев от Парижа, и немцы отбиться от русских в Восточной Пруссии. Но зато наступавшая сторона в обоих случаях имела в своем распоряжении дополнительный «запас прочности», что могло дать ей в руки победу с гораздо большей степенью вероятности.

Высокоманевренный характер первых операций, подчинявшихся мысли стратегии блицкрига, случайным образом поставил исход решающих сражений в зависимость от всего-навсего 50 тыс. людей с соответствующей артиллерией. Будь эти штыки объективно в распоряжении наступающей стороны, и сумей эта сторона использовать их на субъективном уровне, и война, возможно, могла быть закончена в короткие сроки.

Форма операции всегда должна быть максимально согласована с качеством командования. Военачальники, помимо своего общего уровня, обыкновенно готовятся к войне на определенном театре. Напомним: если П.К. Ренненкампф перед войной занимал должность командующего войсками Виленского военного округа, а Я.Г. Жилинский – варшавского генерал-губернатора, то А.В. Самсонов с 1909 г. являлся туркестанским генерал-губернатором – то есть администратором.