Максим Оськин - Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Остатки 2-й армии занимали позиции по Нареву, но и враг получил значительные подкрепления, поэтому следовало задержать его вплоть до развязки под Люблином, где дрались 4-я и 5-я армии Юго-Западного фронта. Так или иначе, но немцы не рискнули прорываться к Варшаве, пока под Кенигсбергом находились 150 тыс. штыков и 20 тыс. сабель 1-й русской армии П.К. Ренненкампфа. Кроме того, конечно, на выбор дальнейшего удара повлияли и требования юнкерских кругов Пруссии, требовавших очистить от «восточных варваров» германскую землю. Но именно присутствие 1-й армии, начавшей 18-го числа медленный отход выдвинутыми вперед войсками, в Восточной Пруссии, и ее молчаливое спокойствие на уже захваченной территории, вынудило Гинденбурга и Людендорфа в качестве первоочередной цели поставить себе задачу очищения немецкой земли от русских.

Сепаратные устремления немцев стали причиной того обстоятельства, что австро-венгры были разгромлены в Галицийской битве. Движение германских корпусов в направлении на Седлец, возможно, позволило бы оттянуть часть русских сил из-под Люблина, куда была брошена 9-я русская армия. Это облегчило бы отступление австро-венгерских армий из Галиции, сокращая их потери. Исследователь справедливо говорит о плане германского командования продолжать борьбу 8-й армии в Восточной Пруссии: «Эта ошибка была роковой для всего хода операций в Восточной Пруссии и Галиции в 1914 году. Русские нанесли решительное поражение Австро-Венгрии на главном галицийском театре войны, они вынесли войну на территорию своих противников в Восточную Пруссию и Галицию и в решительный период операций на западноевропейском театре войны отвлекли на себя два германских корпуса с фронта своего союзника. Германия и Австро-Венгрия выиграли сражение под Танненбергом и у Таневских лесов, но проиграли всю летнюю кампанию на восточноевропейском театре войны» [265] Евсеев Н.Ф. Августовское сражение 2-й русской армии в Восточной Пруссии (Танненберг) в 1914 г. М., 1936. С. 275–276. .

Дело в том, что, согласно предвоенным расчетам германского Большого Генерального штаба, в ходе обороны Восточной Пруссии от русского вторжения, следовало сначала разгромить и отбросить за Неман 1-ю русскую армию, а затем уже проводить операцию в форме «Канн» против 2-й русской армии. Это условие было нарушено русской победой под Гумбинненом. И вышло, что после поражения 2-й русской армии, в тот момент, когда немцы были обязаны броситься на Седлец, под Кенигсбергом стояла победоносная 1-я русская армия, полная сил и средств. Таким образом, вместо единственного решения – удар на Седлец – Гинденбург и Людендорф были вынуждены учитывать еще и русскую массу на восток от себя.

Результатом выбора, поставленного перед германским военно-политическим руководством, стал приоритет полного освобождения Восточной Пруссии от русских, и тем самым австро-венгры были предоставлены своим собственным силам. Такое нарушение довоенных договоренностей, да еще проведенное в момент, когда австрийцы терпели поражение в Галиции, после войны немцы старались оправдать любыми способами. Признавая вынужденный характер решения, германские участники войны говорили, что оставлять 1-ю русскую армию в своем тылу было никак невозможно. А ведь как раз в это самое время австро-венгерский главнокомандующий Ф. Конрад фон Гётцендорф пытался переломить сражение в Галиции, предприняв маневр 4-й армией М. фон Ауффенберга в район Львова против 3-й русской армии.

Австро-венгерское командование делало все от него зависящее, чтобы удержаться в Восточной Галиции до подхода немцев. А немцы, в свою очередь, двинулись против 1-й русской армии. Последний германский генерал-квартирмейстер В. Грёнер писал, что «опасение нового наступления [русской] Неманской армии заставляло принять решение сначала очистить Восточную Пруссию от русских, прежде чем оказать помощь своему союзнику» [266] Гренер В. Завещание Шлиффена. М., 1937. С. 165. .

Войска 1-й русской армии на втором этапе операции:

– стратегическая конница Г. Хана Нахичеванского: из района западнее Фридланда и Кенигсберга,

– 1-я кавалерийская дивизия В.И. Гурко: от Алленштейна,

– 3-й армейский корпус Н.А. Епанчина: с обводов внешнего фортового пояса крепости Кенигсберг,

– 4-й (Э. Хан Султан Гирей Алиев) и 2-й (С.М. Шейдеман, которого с 23-го числа сменил А.Е. Чурин, в связи с назначением генерала Шейдемана на должность командарма-2) армейские корпуса: из района севернее Алленштейна,

– 20-й армейский корпус В.В. Смирнова: в качестве общеармейского резерва.

Получив новые войска, немцы должны были задуматься о проведении новой наступательной операции против 1-й русской армии, в то время как Конрад фон Гётцендорф просил немецкое руководство о переброске новоприбывших на Восточный фронт германских корпусов в район австрийской крепости Перемышль. Такой шаг мотивировался необходимостью вырвать победу у русских под Люблином и приступить к широкомасштабному вторжению в русскую Польшу. Однако немцы, проявившие ничем не обоснованный эгоизм, отказали. Тем самым австрийцы обрекались на поражение в Галицийской битве, ввиду обозначившегося превосходства русских на Юго-Западном фронте в силах и средствах после переброски русских резервов из-под Варшавы (9-я армия П.А. Лечицкого) на люблинское направление и разгрома 3-й австрийской армии восточнее Львова.

Итак, немцы двинулись на полное освобождение своей земли от русских. Помимо всего прочего (стратегическое значение, политическая подоплека, моральное обоснование), такой выбор направления дальнейших операций обусловливался еще и экономическим значением Восточной Пруссии. Если западные провинции Германии были, прежде всего, промышленными (Рур, Эссен, Саар и проч.), за исключением Баварии, то продовольствие для рейха поставлялось с востока страны. Русская угроза восточногерманским провинциям, в условиях перехода Великобритании на сторону антигерманской коалиции, предполагала, что в случае затягивания война может быть выиграна только продовольственным фактором. Уже после Второй мировой войны немецкий экономист Г-И. Рике указывал, что «потеря Пруссии и Познани означала потерю наиболее важных в аграрном отношении районов» [267] Как ковался германский меч. Промышленный потенциал Третьего рейха. М., 2006. С. 289. .

Провал блицкрига и факт участия в войне на стороне противников Германии англичан, помимо прочего, означал, что союзники наверняка прибегнут к блокаде Центральных держав. Поэтому немцы должны были дорожить каждым куском той территории, что давала бы стране продовольствие. В течение всего XIX века ведущая роль в сельскохозяйственном производстве (и особенно животноводстве) в Германии закреплялась и приумножалась именно за восточными провинциями. Уже в 1870-х гг. на долю аграрного востока страны «приходилась почти половина поголовья лошадей, треть крупного рогатого скота, две пятых поголовья свиней и три пятых овец». Вдобавок к прочему, именно здесь располагалась львиная доля заводов по выращиванию породистых лошадей [268] Ашенкампф Н.Н. Аграрные реформы и развитие аграрного сектора германской экономики во второй половине XIX века. М., 2004. С. 132. .