Кирилл Галанкин - Судмедэкспертиза [Увлекательная история самой скандальной науки] [litres]

Отрадно сознавать, что к концу XVIII века судебная медицина наконец-то достигла «зрелости» – стала полноценной наукой со всеми полагающимися для этого статуса атрибутами. А ведь еще совсем недавно эта наука выступала в роли Золушки, затюканной падчерицы, о которой вспоминали лишь при необходимости и о которой особой заботы не проявляли – не холили, не лелеяли, да и вообще за науку не считали. Но все течет, все меняется и многое меняется к лучшему.

Итог сказанному таков – в XVIII веке судебную медицину развивали немецкие ученые, благодаря которым судебная медицина стала полноценной наукой. Vielen Dank [43] Большое спасибо ( нем .) им за это. Хотелось бы, конечно, чтобы их труды были полностью свободны от мистики и схоластики, но время диктовало свои правила.

В XIX веке в Европе существовало множество школ судебной медицины. В некоторых государствах таких школ было несколько. Например, в Германии их было четыре – Лейпцигская, Боннская, Берлинская и Гейдельбергская. Не надо думать, что научные исследования в области судебной медицины и преподавание этой науки осуществлялись только в названных школах. Отнюдь, нет. Школы, формировавшиеся на базе университетов, были центрами судебно-медицинской мысли.

У каждой из школ были свои особенности, касающиеся как направления научных исследований, так и преподавания. Ярким примером того, насколько сильно организационные моменты отражаются на качестве исследований и всем развитии в целом, может служить сравнение Лейпцигской и Боннской школ. Если в Лейпцигском университете преподавание судебной медицины осуществлялось профессионалами, то есть профессорами, имеющими опыт в судебно-медицинской деятельности и постоянную практику, то на медицинском факультете Боннского университета судебную медицину в течение довольно длительного времени преподавали представители самых разных медицинских специальностей, вплоть до фармацевтов. Курс судебной медицины был для них дополнительной нагрузкой. Разумеется, что преподаванию основного предмета уделялось больше внимания, а судебная медицина преподавалась «спустя рукава» или близко к тому. Для XVII века такой подход к преподаванию этой науки был нормой, но XIX век диктовал новые правила. В первую очередь нужно было понять, что судебная медицина давно перестала быть набором знаний, взятых из разных наук, и превратилась в отдельную науку. Удивительно, что некоторые известные ученые этого не понимали. Так, например, профессор хирургии Боннского университета Теодор Бильрот писал о том, что «преподавать судебную медицину в университетах нет никакой необходимости, потому что это не наука в полном смысле слова, а смесь различных наук, которые используют только в практических целях, например для нужд юриспруденции». Эти слова принадлежат не какому-нибудь погрязшему в догмах схоластику XVII века, а передовому ученому XIX века, основоположнику современной абдоминальной хирургии! [44] Абдоминальная хирургия – это хирургия брюшной полости. Вклад Бильрота в хирургию сопоставим с вкладом Достоевского в мировую литературу. И такой ученый называл судебную медицину «смесью различных наук» и отрицал необходимость ее преподавания в университетах!

И что же в итоге?

А в итоге получилось следующее. И в Лейпциге, и в Бонне проводились исследования в области реконструкции лица по черепу. В наше время такая реконструкция представляет собой рутинную процедуру, но в XIX веке метод только начинал создаваться. В наше время его часто называют методом Герасимова в честь советского антрополога Михаила Михайловича Герасимова, который в середине ХХ века провел огромную работу по реконструкции лица. Суть этой реконструкции заключается в замере толщин мягких тканей лица в определенных точках и зонах, и создании стандартов на основании многократных измерений. Череп, образно говоря, является фундаментом для лица, и, зная определенные показатели, можно достоверно реконструировать лицо по черепу.

Герасимов установил, что все сделанные до него замеры толщин были совершенно неверными, потому что они производились не сразу после смерти, а спустя некоторое время, что существенно искажало результаты, потому что уже через два часа после наступления смерти ткани изменяются – провисают, оплывают, усыхают. Нередко замеры совершались на пропитанных формалином [45] Формалином называется водный раствор формальдегида с добавлением метилового спирта. Обладает дезинфицирующим действием и свертывает белки, предотвращая тем самым их разложение. Эти свойства сделали формалин самым популярным средством, используемым для сохранения анатомических препаратов. или забальзамированных головах, чего в принципе нельзя было делать. Отвергнув все ранее полученные данные, Герасимов разработал свои таблицы толщин мягких тканей на основании замеров, сделанных в первые два часа после смерти. Среди реконструкций, выполненных Герасимовым, много исторических лиц, начиная с Ярослава Мудрого и заканчивая Тамерланом.

Но вернемся в XIX век, к нашим школам судебной медицины. В 1895 году в Лейпциге была осуществлена реконструкция лица великого композитора Иоганна Себастьяна Баха. Делалась она не для того, чтобы узнать, как выглядел Бах, поскольку его прижизненные портреты сохранились. Нужно было идентифицировать останки, найденные в Лейпциге, во время строительных работ на старом кладбище при церкви Святого Иоанна. Профессор анатомии Лейпцигского университета Вильгельм Гиса, ученый с мировым именем, на основании разработанных им таблиц толщин мягких тканей лица [46] Таблицы Гиса содержали данные измерений, сделанных в 15 определенных точках у 28 трупов. произвел реконструкцию, а скульптор Карл Зеффнер вылепил на основании этих данных бюст, который практически полностью походил на портретные изображения Баха. То была первая в истории успешная реконструкция лица по черепу, которую Гис описал в работе под названием «Анатомические исследования Иоганна Себастьяна Баха, кости и лицо» («Anatomische Forschungen über Johann Sebastian Bach’s Gebeine und Antlitz: nebst Bemerkungen über dessen Bilder»).

В Бонне тоже производились реконструкции лиц наших далеких предков по черепам, найденным в Неандертале, Кро-Маньоне и других местах. Занимался этим профессор Герман Шаафгаузен, антрополог и физиолог. Результаты его деятельности оказались не вполне удовлетворительными, а если говорить прямо – то совсем неудовлетворительными, «приблизительными». Шаафгаузен не учитывал индивидуальные особенности строения черепов, а также особенности всего скелета в целом и не обращал внимания на возраст (имеется в виду возраст на момент смерти, а не то, сколько лет останки пролежали в земле или где-то еще). Данные о толщинах мягких тканей лица, которыми оперировал Шаафгаузен, были противоречивыми, неполными и неточными.