Павел Волков - Дерево уккал

Несколько поодаль толпы, в опашне и сафьяновых сапогах стоял суровый и недовольный Максим Строганов. Он попал в крайне двусмысленное положение. С одной стороны, черт с ним с провиантом, который пришлось отдать казакам. Жизнь, в конце концов, дороже. Но что будет, если на обратной дороге Алей с ордой решит опять заглянуть на огонек? А с другой стороны, кто боится воробьев, тот не сеет проса. Максим представил, что могло лично ему сулить удачное окончание похода, и даже осторожно улыбнулся в бороду. Конец опасности набегов, а значит, свободная торговля с жителями Зауралья. Бескрайние земли, которые они, Строгановы, освоят самостоятельно, без пристального взгляда грозного царя. Полная монополия и золотые горы. Рисковать, конечно, не хотелось, но делец на то и делец, чтобы находить выгоду даже в, казалось бы, заведомо проигрышной ситуации.

Не особо веселился и Ермак. В легком панцире из тонких плоских колец, с кривой булатной саблей, пристегнутой к бедру, он стоял на носу головного струга. Атаман орлиным взором следил за казаками, завершавшими погрузку свинца, пороха, бочек с сухарями и ячменя для приготовления каши и кваса. Кроме припасов, каждый казак приготовил в поход саблю, две пищали и сменные шаровары.

Остроносых стругов с десятком весел по бортам было вроде бы много – четверть сотни, но слишком мало, чтоб противостоять оставшимся у Кучума силам. Однако лихие казаки не действовали наобум. Они установили на лодки несколько пушек, резонно предполагая, что артиллерия и огнестрельное оружие вкупе с современной организацией боя смогут свести на нет численное превосходство татар.

Григорий со своим неизменным холщовым мешком сидел в головном струге неподалеку от Ермака. Он был приятно удивлен основательной подготовке казаков. Наблюдательный грек насчитал порядка трехсот пищалей, дробовых ружей и даже испанские аркебузы. Холодного же оружия вроде сабель, копий, топоров, кинжалов, а также самострелов было вообще не счесть. Вся эта амуниция, в том числе и припасы, грузилась на плоскодонные беспалубные суда, имевшие с каждой стороны по десятку весел. При попутном ветре можно было поставить мачту с небольшим прямым парусом и дать отдохнуть гребцам.

Флотилию разделили на пять частей, одной из которых командовал сам Ермак, а остальными четырьмя – его ближайшие сподвижники, а именно Иван Кольцо, Савва Болдырь, Матвей Мещеряк и Никита Пан.

Толпа гудела, когда струги отделились от берега и медленно поплыли по водной глади, приводимые в движение дружными взмахами весел. Пока еще горизонт был открыт, но уже тут и там к реке подступали хвойные лесные массивы. Скоро они заполнят своей зеленью все пространство, а потому река оставалась единственным приемлемым способом путешествовать в этих местах. Ели и пихты покрывали больше двух третей земли Приуралья. Дальше на юг появлялись и лиственные леса, но здесь раскинулось царство вечнозеленых исполинов. Как древние великаны возвышались они над полями и оврагами, то тихо перешептываясь, то грозно раскачиваясь под порывами ветра.

Лишь только Орел-городок скрылся за излучиной, Ермак подсел к Григорию.

– Думается мне, – молвил атаман, – пойдем мы по Чусовой и по Серебрянке до Каменного пояса. Там волоком до перевалов и дальше в Тагил. Главное, до заморозков успеть, а то лед в реках станет, и мы вместе с ним.

– Да, пожалуй, при самом удачном стечении обстоятельств Сибирь мы раньше, чем через месяц, не увидим, – отозвался грек.

– Через месяц нас устроит.

– Вас-то устроит, это понятно. Только здесь за это время все что угодно произойти может. Ежели Строганов от татар не отобьется, то возвращаться с ясаком будет уже некуда.

– У тебя в голове одно да добро. Отобьется торгаш, никуда не денется. Если б речь о службе зашла, драпанул бы как заяц. А за барыши свои постоит, будь здоров.

Ермак придвинулся поближе.

– А теперь, Григорий, давай-ка начистоту. Зачем царю экспедиция потребовалась? Одно дело военный поход, а так… С горсткой казаков, как ты хотел, за Камнем не то, что не удержишься, но и добычу особо не возьмешь. Так в чем смысл? Что там в тех землях? Что увидеть ты хочешь?

Грек огляделся. Казаки на веслах дружно пыхтели и не могли слышать беседы.

– А вот что, атаман. Четверть века, считай всю мою сознательную жизнь мы дрались с половиной Европы за выход к Балтике и каков результат? Да никакого. Только разорение и туманные перспективы. Если Ливонский орден с их устаревшей военной и хозяйственной организацией наше войско сокрушило с легкостью, если с идущими с нами в ногу поляками и литовцами тоже худо-бедно справились, то со шведами вышло все иначе, и мы с тобой уже обсуждали почему. Войны без денег не выигрываются, понимаешь?

– И государь велел отыскать за Камнем богатства. Все это от тебя я уже слыхал. Но ты ищешь что-то конкретное и, мало того, знаешь, где искать.

– Я ищу ответы.

– Ответы? Да ладно, не смеши. За ответами в монастырь идут, а не лезут к черту на рога.

– Вот именно! – вдруг воскликнул Григорий, на мгновение привлекший к себе внимание гребцов. – Монастыри суть камень преткновения. Люторы шведские откуда, думаешь, деньги взяли на мануфактуры и войско?

– Намек прозрачный – из латинских монастырей. У наших иноков земли с крестьянами, пожалуй, тоже побольше, чем у царя будет. И деньги в рост частенько дают, значит, есть что давать. – Ермак нахмурился в раздумье и наконец сообразив резюмировал. – Только на ересь это больно похоже. Здесь, конечно, говорить можешь что угодно, но в Москве за такие речи…

– Старец Вассиан не хулил ни Бога, ни Писание, но его назвали богохульцем за то, что велел монастырям сел не иметь, а тех, что упорствовали в стяжании, обличал в вероотступничестве. Ересь? А не ересь проповедовать братскую любовь и братьев своих при этом обдирать до нитки? Неужели то ересь, если кто от неведения в чем усомнится, желая добраться до истины?

Матерый казак не стал ничего отвечать. Внутри него привычка боролась с ощущением очевидной справедливости сказанного.

– Людей пищального боя у нас мало, – продолжил грек, глядя в глаза атаману, – но царская казна в нынешнем своем состоянии не может постоянно содержать даже их. Я уже молчу о том, чтобы наладить военное обучение как у шведов и голландцев. А представь, что могло бы быть, отдай иноки свои имения? Без всякой лютеровой ереси мы сделали бы то же, что сделал шведский король. Но теперь, после судилища над Артемием, надежды на то мало.

– И на вопросы Артемия ты ищешь ответы за Каменным поясом? – очень тихо и задумчиво поинтересовался Ермак.

– Может быть.

Атаман отвернулся, вроде как разглядывая местные пейзажи. Некоторое время он молчал. По его невозмутимому лицу совершенно невозможно было понять, какие мысли лезли ему в голову.