Дмитрий Пучков - Средневековая Русь [От призвания варягов до принятия христианства]

Надо сказать, что Татищеву было весьма непросто совмещать свои занятия историей с военной службой, а также обширными работами по межеванию Российской империи и связанными с ними постоянными разъездами. Только после смерти Петра I он смог позволить себе полностью отдаться делу всей своей жизни.

Среди прочих источников Татищеву досталась так называемая Иоакимовская летопись, и досталась она ему своеобразно. Дело в том, что ученый вел переписку с монастырями, в которых находились главные книгохранилища, обращаясь к ним с одной просьбой: прислать источники для ознакомления. Из одного монастыря ему ответили, что, мол, имеется одна старая книжка, но прислать ее нет возможности, ибо настоятель монастыря запретил, ввиду ее особой ценности. Вместо подлинника Татищеву предложили прислать несколько переписанных тетрадок. Делать нечего: он получил тетрадки, переписал и вернул их обратно.

Отвлечемся и напомним, что если не брать в расчет сомнительное татищевское приобретение и поэтапно сравнивать все уже имевшиеся к тому времени летописи, то Гостомысл окончательно становится родственником Рюрика только к Никоновской летописи (вторая половина XVI века). Но незадачливый ученый поспешно объявил свою находку (эту самую Иоакимовскую летопись) самым древним русским летописным текстом – древнее «Повести временных лет», Новгородской первой летописи младшего извода и, видимо, даже древнее Начального свода (о котором, впрочем, он тогда не знал). И в этой самой древней русской летописи уже была изложена прямым текстом вся эта псевдоистория с Гостомыслом – Рюриковым родственником!

Впрочем, Татищев, будучи человеком честным, сделал соответствующую оговорку: мол, основательно сослаться на манускрипт не могу, потому что его не видел. Его современник, немец Г.З. Байер прямо указывал на то, что происхождение Рюриковичей и всех русских от пруссов – не более чем досужие и вредные домыслы, и пруссы имеют отношение к балтийским народам, а никак не к славянским языкам.

Однако сделанного не изменишь, написанного не исправишь. Так и стал Рюрик пруссом и родственником Гая Юлия Цезаря через посредство его якобы брата Октавиана Августа. Вот так и сложились основные версии о происхождении Руси, которые потом, выйдя за пределы летописей, нашли свое отражение в историографии и вылились в печально известный спор о варягах.

Давайте посмотрим, как данная история отразилась на страницах различных серьезных книг, что по этому поводу говорили и писали ученые, какие существовали мнения, как появился этот пресловутый норманнский вопрос и как он разрешился в результате. Хотя, забегая вперед, признаемся: окончательно он не разрешен до сих пор. Однако, по крайней мере, из спора норманистов и антинорманистов можно попытаться вывести некую объединенную гипотезу, а затем рассмотреть возможные кандидатуры на роль настоящего, исторического Рюрика.

Практически все версии на эту тему, которые и по сей день обсуждаются на страницах книг, журналов и в рамках телепередач, на интернет-форумах и даже на кухнях, сформулированы уже очень давно. Современные ученые и околоученые популисты только вносят в эти обсуждения некоторые оттенки.

Так, например, одним из первых исследователей данной проблемы был посол Священной Римской империи и разведчик Сигизмунд фон Герберштейн, который в XVI веке приехал в Московское государство для шпионажа. Он написал книгу «Записки о Московии», в которой, в частности, тщательно рассматривал вопрос о том, кто же такие на самом деле Рюриковичи. Исходя из имеющихся у него источников и сведений, Герберштейн сообщал, что славянские племена выплачивали дань хазарам и варягам, «однако ни про хазар – кто они такие и откуда, – ни про варягов никто мне ничего сообщить определенно не смог, помимо их имен. Впрочем, поскольку сами они называют Варяжским морем море Балтийское, а кроме него и то, которое отделяет от Швеции Пруссию, Ливонию и часть их собственных владений, то я думал было, что вследствие близости (к этому морю) князьями у них были шведы, датчане или пруссы».

Однако с Любеком и Голштинским герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии; так как и до сегодняшнего дня это море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между Швецией с одной стороны и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии – с другой, сохранили в русском языке название «Варяжское море», то есть «море варягов». Таким образом, он полагал, что варяги – это вандалы, которых он считал славянами. Как было принято в наивной этимологии XVI века (которая, кстати, не утратила своих позиций до сих пор), для того, чтобы установить происхождение названия или имени, нужно было всего лишь найти похожее название в прошлом. Схожесть звучаний признавалась достаточным аргументом. «Вагры» похожи на «варяги» – ну и достаточно, зачем дальше голову ломать?

XVII век, Мекленбург. Бернхард Латом и Иоганн Фридрих фон Хемниц – историки-любители, написавшие «Мекленбургские генеалогии», в которых пытались обосновать крайне любопытную идею. По их мнению, родственниками Рюрика были не только собственно Рюриковичи, но и Романовы, и все они вместе – славяне, которые происходят из мекленбургских земель. Надо сказать, что подобные изыскания были отчасти продиктованы политической конъюнктурой. В то время племянница Петра Первого Екатерина собралась замуж за местного герцога, и требовалось представить этот брак как династический, с глубокими историческими корнями. Для этого пришлось даже изобрести целую династию Неклотидов – по имени мифического князя Неклода, который якобы правил неким славянским племенем как раз на старых мекленбургских землях.

Первым же исследователем-норманистом был Петр Петрей де Ерлезунда, швед, секретарь и историограф короля Карла IX. В начале XVII века он написал, что варяги русских летописей – не кто иные, как шведы. Такое утверждение было основано на материалах, которые ему в 1611 году предоставило новгородское посольство: тогда предпринималась попытка пригласить на московский престол принца из шведского рода Ваза, ссылаясь на то, что когда-то у русских уже были Рюриковичи, происходившие от шведских князей. В наше время часто приходится слышать, что Петра Петрей де Ерлезунда обвиняют в безудержном норманизме, забывая при этом, что на самом деле он написал немножко не так, как теперь принято переиначивать. Дословно его утверждение выглядело следующим образом: «Я не знаю, но, как мне сказали, и, возможно, это так, варяги в самом деле – это шведы». Поэтому, стремясь к исторической справедливости, неплохо бы учитывать очень большую степень сослагательности, вложенную этим человеком в данную фразу.